Я прочитал. Паспортная книжка. Звание — мещанин. Дата рождения, фамилия, имя, отчество. Место жительства — город Дербент, холост, православный. Всё, как положено по стандарту. Только в графе "воинская обязанность" пусто.
— А что же здесь должно быть написано, Арсений Саввич? — спросил я, указуя на пробел в графе.
— Кхе-кхе, — слегка напрягся помещик, по лицу его пробежала тень. — Я не стал изыскивать средства, чтобы заполнить там всё официально, потому как делалось всё второпях. А я даже не знаю, пойдёшь ли ты отбывать свою воинскую обязанность. Пока там пусто, и это нормально, поскольку ты как раз призывного возраста. И теперь, когда есть документ, то есть фиксация тебя как подданного, тебя призовут. Поэтому подумай: если оно тебе не надо, то я сделаю, что тебе напишут категорию негодности к действительной военной службе. У меня здесь достаточно связей. Сэкономишь пять лет. Что думаешь об этом, Андар?
А я долго не раздумывал. Потому как видел свою брань и службу на духовном пути, в битве со своими слабостями, в схватке за выполнение своей задачи и миссии. Пусть даже они и называются в мире "тёмными, стезёй Левой Руки". Да какой бы ярлык ни повесили — это все равно мой путь, и я от него не отрекусь. И не видел себя в военном мундире. Воинская дисциплина вообще мне претила как нечто показное, вычурное и искусственное.
— Ставьте негодность, Арсений Саввич. Я найду, чем заняться полезным для Отчизны и Мироздания в течение ближайших пяти лет. И без службы в армии.
Напряжённость спала с лица купца, он улыбнулся вновь.
— Честно говоря, я рад твоему решению. Мне не хотелось бы потерять такого помощника. Так что замётано: как вернёмся из нашего путешествия, дозаполню твой пачпорт.
[1]Fromage a la glace — сорт мороженого, полумороженое, густая масса, приготовленная из фруктовых соков.
[2] Дорожная — иначе «Проезжая грамота», здесь у главного героя уже называется «паспортная книжка». Это документ удостоверения личности, который спрашивали на дорогах, на выезде из города.
Познать женщину
И отправились мы на перекладных в даль далёкую навстречу приключениям на свою задницу. А если уж быть совсем точным, то на передницу. Приключения задницы — это не наша история.
Дорога, романтика пути, проносящиеся вёрсты и мгновения жизни, резвая упряжка лошадей как символ несущегося по судьбе человека, изредка поглядывающего наружу из своего маленького уютного мирка, — про это не писал, наверное, только ленивый. В общем-то, во всём этом есть своя логика и символизм. Но я не проникся думами о великом пути Российской Империи, пути Руси, как это случалось, например, у небезызвестного длинноносого коллежского асессора. Потому что у меня было что почитать в дороге вместо высоких дум о предназначении целой страны. В этот раз я наслаждался творчеством Фенимора Купера. Натти Бампо[1] в очередной раз испытывал захватывающие приключения на Диком Западе.
Арсений Саввич замахнулся на Виктора Гюго, но то ли мерное потряхивание повозки, то ли тяжелый слог французского драматурга, что вероятнее, навевали на помещика сон. Он то и дело всхрапывал, просыпался, ронял во сне книгу из рук и вновь открывал глаза, с бесстрашием бросаясь на амбразуру "Отверженных", чтобы в очередной раз проиграть свой штурм. В конце концов, Арсений Саввич сдался, плюнул, убрал роман в дорожный саквояж и достал взамен штофную флягу с коньяком. А что? Тоже неплохой вариант скоротать время в пути.
Помещик попивал благородное зелье редкими, но глубокими глотками. Предложил и мне. Я впервые пробовал коньяк. До того — только вино. Хлебнул немного больше, чем рассчитывал. Горло обожгло огнём. Перехватило дух, глаза заслезились, пламень скатился ниже, в желудок. Я с трудом выдохнул.
— Вижу-вижу, что коньячок хорошо зашёл! — смеясь, заметил Арсений Саввич. — Ничего, потом помягче будет питься, как по маслу.
Не скажу, что мне прямо понравился напиток, вино вкуснее. Но через пару минут по телу разлилось приятное тепло. В голове слегка загудело, но это был не размазанный гул, как от пива, а гул напряжения. Как будто бы включились дополнительные резервы.
Горячительное подбодрило купца, дало новый запал его красноречию, вот он и разговорился. Я отложил книгу в сторону, понимая, что на некоторое время чтение точно закончено. Совместное питие двух взрослых мужчин в дальней дороге, знаете ли, располагает к задушевным разговорам.
Арсений Саввич словоохотливо рассказывал про своё счастливое детство, прошедшее в Рижской губернии, про братьев и сестёр. Оказывается, он был из семьи потомственных купцов. Корни его генеалогического древа, как и происхождение фамилии, терялись где-то в глубине веков в Ордене Ливонских Рыцарей. Его дед и отец были купцами первой гильдии и торговали морем с иными странами. Вся жизнь Арсения с детства прошла в воспитании умного и расчётливого торговца. Что не прошло даром, и сейчас он мог честно назвать себя крупным и успешным предпринимателем.
Поток моего визави лился в две струи: внутрь коньяк, а наружу долгая история. Арсений вспоминал, рассказывал. Он почти не пьянел. Я же не мог пить большими глотками, соперничая с натренированным к возлияниям помещиком, а лишь изредка и совсем немного прикладывался к фляге.
— А что это мы всё обо мне, да обо мне? — воскликнул покрасневший купец. — Расскажи-ка, Андар, что-нибудь про свою жизнь.
— Даже не знаю, что тут рассказывать, Арсений Саввич. Жизнь у меня не была столь насыщенной, как у вас. Я и пожил меньше, и много лет я провёл, живя с Учителем, людей почти не видел. Там тишина, покой, только дикая нетронутая природа, звери лесные, духи разных мастей. В отшельничестве событий на внешнем уровне происходит не так много. Основное — во внутреннем мире, в размышлениях, анализе и переосмыслении прочитанного или увиденного символами в мире.
И я действительно начал робко, не зная, о чём же таком интересном рассказать своему собеседнику. Но постепенно — видимо, дух зелья проник в меня и активизировал мою Вишудху — мне начали вспоминаться многие моменты моего магического обучения, тайны из гримуаров, нюансы и оказии, что случались во время работы с клиентами. Как писатель, который сел писать роман, имея в голове только начало без оформленного конца, я начал свой рассказ. И уже вместе с Арсением Саввичем шёл с маленьким огнём вперёд, освещая тёмные закоулки своей памяти, где открывались целые комнаты, а иногда чуть ли не целые склады, чего не было видно на первый взгляд.
Я рассказал купцу о магии, о том, как она пронизывает всю нашу жизнь, являясь бесконечной Вселенной по сравнению с той крохотной частицей, как представляют её люди. И эта Вселенная — не только Земля. Но и неисчислимое количество планет, звёзд и галактик. Где живут мириады существ, большей частью превосходящие человечество по развитию. Многих из этих существ в земных религиях и мифологиях названы богами, ангелами, демонами. В древних трактатах упоминаются пришельцы из других миров, или из небес, описываются даже летательные аппараты, что само по себе невероятно для уровня развития людской техники и мысли. Фантасты, как проводники высших идей, придумали (или считали информацию интуитивно) и поместили в свои творения чужаков с других планет, прилетевших к нам на каких-то астралётах. Это отчасти правда. Есть и подобные технократические цивилизации во Вселенной, что умеют путешествовать в своих кораблях по звёздным просторам от галактики к галактике. Но есть и миры, которые отстают от нас в развитии.
У Земли и подобных ей по уровню ещё шести миров есть свои боги-демиурги с помощниками-архонтами. Они, в том числе, выполняют и охранительную функцию существ-аборигенов этих миров. Нельзя просто так взять астралёт и прилететь на Землю. Необходимо разрешение. Но и в этом случае подобная техника слишком привлечёт внимание человечества. Поэтому пришельцы используют иной способ прибытия на Землю. Конечно, с разрешением, с лицензией, так сказать. Прилетают только с веской причиной, наподобие миротворческой или педагогической миссии человечеству. Как упоминает православие, у людей есть тело, Душа и Дух. Вот Дух — это такая бессмертная частичка, которая может воплощаться в разных телах, обретая Душу и тело «местного разлива». Таким образом, иномирный дух из высоких рас спускается на Землю и рождается обычным путём у человеческой женщины. Душой и телом он человек, и может даже не знать о своём истинном происхождении. Такой гибрид по традиции называется «аватар». Однажды наступает нужный момент, когда аватар вспоминает, кто он, вспоминает свою миссию, ради которой прибыл на эту планету, и начинает её выполнять. Либо, как вариант, не вспоминает, кто он, но всё равно начинает выполнять миссию, чувствуя в себе необоримую тягу к целительству, к учительству, или даже к разрушению — аватары и их задачи всякие бывают, потому как учение человечества ведётся не только пряником, но и кнутом.