— Я бы съел чего-нибудь жареного и горячего. И коньяку.
Она натянула на голое тело своё платье и собралась в бар.
— Подожди, Беатрис, сейчас достану деньги, — собрался я было пройти к своей одежде на кресле.
— Можешь потом оплатить в баре.
— Я не знаю цен.
— Если ты будешь объедаться и упиваться сутки, уложишься в десять-пятнадцать рублей.
Я прикинул имеющуюся наличность и согласно кивнул.
Беатрис ненадолго отлучилась, а через некоторое время в дверь постучали. Я надел кальсоны и принял заказ. Большая жареная индейка, хлеб, бутылка коньяка и вишнёвый сок в графине. Я с жадностью я набросился на еду и выпивку. Хорошо! Всё-таки есть своя прелесть в простых житейских удовольствиях под названием «Вкусно поесть, сладко поспать и поглубже засадить».
— Так, Беатрис. Давай сразу рассчитаемся. Сколько я должен за пребывание с тобой?
Беатрис сидела у зеркала со стаканом коньяка в одной руке и сигаретой в другой.
— За твою ночь со мной уже расплатился Арсений Саввич. Я уточнила. Он тут частый гость и постоянный клиент.
— А где он сейчас?
— Вроде бы у Жолин. Чаще всего он проводит время с ней. Конечно, бывает, изменяет ей и пробует новеньких. Но это редко, — буднично рассказывала гетера о тонкостях платного промискуитета.
Всю ночь до рассвета мы предавались любовным утехам. Изредка прерываясь на перекусить и выпить. Рано утром, слегка пошатываясь от алкоголя и от выброшенных сил, я оделся и выбрался из комнаты в коридор. На прощание послал воздушный поцелуй жрице любви. Она с улыбкой его поймала. Было видно, что она удовлетворённая и одновременно уставшая.
Внизу в зале было почти пусто. Пара явно нетрезвых солдат в мундирах спали прямо за столом, громко храпя. Смог над столами уже рассеялся. Двери были приоткрыты, сквозь них внутрь падал уже дневной свет. Бармен протирал стаканы.
— Уважаемый, — обратился я к виночерпию. — Со мной был Арсений Саввич, такой рыжеватый мужчина. Не знаете ли, где он?
— На втором этаже. Комната направо. Там номер три на двери.
Я снова поднялся наверх и громко постучал.
— Арсений Саввич, вы здесь? Уже утро! Где бы нам спокойно поспать?
За дверью послышались шум и возня. Потом приоткрылась щёлка, появилось лицо помещика. Оттуда дохнул мощный запах перегара.
— Аа, Андар! Хорошо, что пришёл, а то я уже прикемарил. Как всё прошло? — с ехидной улыбкой спросил Арсений. — Ладно, потом расскажешь. Дай мне пару минут, я оденусь. Здесь в соседнем крыле есть нумера, где можем перекантоваться, вздремнуть.
Я подождал в коридоре, пока купец оденется. Потом мы прошли через улицу к неприметному входу с торца здания. Свежий воздух после ночи в борделе казался волшебным и пьянящим. Сбоку здания действительно было несколько свободных комнат для гостей. Арсений Саввич оплатил день двухместного номера с большой кроватью. Хотелось спать. Помещик явно разделял моё желание. Мы только разделись, упали на кровать и тут же заснули. Арсений Саввич даже опередил меня на мгновения: когда я проваливался в темноту, то успел услышать его громкий мерный храп — храп удовлетворённого и расслабленного во всех отношениях солидного купца.
***
Проснулись мы только к вечеру. Отправились в кабак, где и продолжили вчерашний кутёж. На вторую ночь я выбрал женщину постарше, с немного узким разрезом глаз. Видимо, кто-то в роду был из азиатов. Представилась она как Вэн-Линг, что означает «очищенный нефрит». С её слов, корни её предков тянутся из Поднебесной Империи. Из Поднебесной, так из Поднебесной, пусть будет так.
Во вторую ночь возбуждение было немного слабее благодаря выпущенному накануне излишку пара. И контролировал я своё тело намного лучше. Правда, ближе к пику взрыва меня снова накрыли видения. Из жизни Норжимы — так по-настоящему звали тётеньку. Корни её предков произрастали из Забайкальской области. В отличие от Беатрис Вэн-Линг любила половые утехи, умела и искусно использовала. Потому выбор профессии у неё был не от безысходности, не от душевной травмы и непоправимого горя, а вполне осознанный. От чистой любви и тяги к половым сношениям. Тут, она, как говорится, и рыбку съела, и пристроилась удобно. И чувствовала себя, как рыба в воде.
Видения я отогнал в этот раз успешнее и быстрее. Видимо, навострился. Либо не так сильно проникся чарующей красотой Норжимы. Это был интересный опыт. Но её возрастной закат был не за горами, и это чувствовалось по энергетике: не так вкусно. Я не стал проводить в покоях гетеры всю ночь. Наигравшись и чутка опустошившись в чреслах, отправился спать в номер.
Вакханалия, фестиваль оргий был завершён. И мы в два дня возвернулись, наконец, домой, в Дербент. Арсений Саввич, естественно, по дороге расспрашивал меня о моих ощущениях и впечатлениях. Поделился со мной воспоминаниями о своём первом разе. Это было давно, в пору юношества. Затащил он сисястую холопку на сеновал. Она была и не против. По обоюдному согласию и не за деньги. Лёгкий флёр мечтательной ностальгии накрыл взор Арсения Саввича во время этих погружений в реку Мнемозины. Сейчас это казалось прекрасным и возвышенным. Так часто бывает: нам многое кажется в минувшем интереснее, лучше и вкуснее, чем в настоящем. Такова человеческая натура — романтизировать свои собственные ощущения прошлого.
Через месяц мы снова посетили обитель разврата. Снова какая-то девушка. Снова образы видений, которые с трудом получилось отогнать, чтобы не отскочить в испуге от картин жестокого жизненного пути, которые в итоге привели девушку к алтарю продажной любви. На вторую ночь я просто читал книгу и спал, не желая более предаваться утехам. Быстро наскучило. Потому что для гетер — это работа. Каким бы ты ни был внешне и внутренне, ты платишь за услугу, они её оказывают, играют свою роль, где-то притворяются. А у меня появился интерес к соблазнению, к некоторому элементу игры и проверки себя как привлекательного мужчины.
И ещё один момент, который отвратил меня от посещения борделя — это энергетическое поле работающих там девушек. Они дырявые. Их поле пробито и истощено. Слишком много половых партнёров высасывают из них силы, красоту и молодость. У кого-то этих сил больше, у кого-то меньше, но рано или поздно обилие посетивших лунку мужчин пагубно сказывается на ауре и, как следствие, на физическом здоровье и облике женщин. Они блекнут и истощаются. Даже после однократного телесного контакта между мужчиной и женщиной остаётся энергетическая связь, зацепка. По которой мужчина в течение последующих семи лет вытягивает энергию в свою пользу. Однократно она получает его энергию и деньги, а потом семь лет отдаёт с процентами. Можно, конечно, эти зацепки обрубать и пережигать. Но это уже магические техники, доступные немногим в мире.
И сейчас, во второй наш приезд, я остро ощутил эти низкие ослабленные вибрации партнёрши, когда сверхсильное возбуждение перестало заглушать мой аспект тонкой чувствительности. Касаемо образов из жизни жриц любви, что накрывали меня во время соития, — тут я ничего не мог поделать. Это обратная сторона сверхвосприятия. Только неимоверными усилиями отгонять видения, вот что мне оставалось.
Про свои видения во время процесса я поделился и с Арсением Саввичем. Он очень удивился и признал, что особая чувствительность может иметь не только плюсы, но и минусы. Хотя, есть один полезный момент узнавания информации таким образом у партнёрши: для дальнейшего своего корыстного использования. Возможно, когда-нибудь и пригодится.
[1] Натти Бампо — главный герой цикла романов в приключенческом жанре американского писателя Дж. Фенимора Купера.
[2] Вайшья — каста торговцев. Брахманы — каста магов, учёных, священнослужителей, жрецов, монахов.
Магия соблазнения
Теперь у меня появилась новая цель и развлечение — соблазнить какую-нибудь барышню. Даже неважно, из какого сословия. Естественно, я собирался применить свою магическую силу и знания. Маг я или не маг?
Прекрасный погожий день. Солнце ярко светит, лёгкие редкие облачка пробегают по небу, гонимые свежим бризом. Весна не за горами. Пока ещё холодно, но недолго полежавший снег полностью сошёл. Пробуждение. Завтрак. Готовлюсь к охоте. Надушился кёльнской водой «Букет Наполеона» от Альфонса Ралле. Совет искушённого франта и ценителя парфюма Арсения Саввича пришёлся очень к месту. Надел на себя аркан Дьявол, что дало мне энергетически чертовскую привлекательность. Причём, этот поток давал именно неосознанное для окружающих обаяние, дурманящее разум и логику, пробуждающее самые древние инстинкты.