В конце вечера Чхота и Арджуна угостили гостей сладким рисом. Оба брата вернулись в свою каюту в радостном возбуждении, и Боб, поскольку он делил с ними комнату, разделил с ними и их радостное настроение. Чхота и Боб обменялись адресами и пообещали писать друг другу.
Когда пароход причалил к Манхэттенскому пирсу, мыши задрожали от холода. Чхота и Арджуна долгое время прожили на юге, и вдобавок их шерстка сама по себе была недостаточно густой для северной зимы. Но, как и все, они вынуждены были спуститься по швартову на землю. Многих пассажиров на пристани встречали друзья и родственники, но Чхота и Арджуна были одни.
- Скажи маме и папе, что у меня все хорошо, - проговорил Чхота. - Прежде я думал, что они демоны, и тебя убеждал в этом… Скажи им, что я очень сожалею об этом.
- Почему бы тебе не поехать со мной? - спросил Арджуна.
- Может быть, я приеду позже. У нас разные обязанности в жизни.
Кришна хочет, чтобы ты исполнил свой сыновний долг, а я должен служить Движению. И так как мы братья, мы можем взять на себя обязанности друг друга. Ты освобождаешь меня от семейного долга, чтобы я мог проповедовать, а я…
- Молись обо мне, - попросил его Арджуна. - Молись, чтобы я не впал в майю.
- Харе Кришна.
На городской улице они расстались. Чхота стал спрашивать, где находится нью-Йоркский храм Харе Кришна, а Арджуна попытался разузнать, как добраться до Пенсильвании.
Глава десятая
Чхота спрашивал у всех встречных мышей, где находится человеческий храм Харе Кришна, но никто не мог ему сказать. Кто-то посоветовал ему посмотреть в «желтых страницах», но он не знал, как это сделать. На улице было темно и холодно, и мыши были поглощены борьбой за выживание. Одна мышь окликнула Чхоту:
- Эй, парень, убирайся-ка побыстрее с улицы, пока тебя здесь не прихлопнули.
Среди мышей, сгрудившихся около горячей вентиляционной трубы прачечной, Чхота нашел одну старую мышь, которая слышала о Харе Кришна.
- Да, - сказала она, - была такая книга об этом, о Свами, который приехал в Манхэттен. Он приехал сюда уже в старом возрасте, и у него не было денег.
Он был отважным человеком! Кажется, он жил в Нижнем Ист-сайде. Вроде бы двадцать шестой дом по Второй авеню.
Чхота поблагодарил ее и дал ей последний кусочек прасада, который он взял с собой с парохода.
Он спустился в метро и начал пробираться в центр города. Никогда еще он не попадал в такое ужасное место. Через каждые два-три квартала он должен был прятаться от крыс, стаями проносившихся мимо. И он видел там огромных крокодилов! Визжащие поезда издавали оглушительный грохот, а земля содрогалась, как во время землетрясения. Чхота просунул нос в отверстие канализационной решетки, чтобы посмотреть, где он находится, но наверху было еще страшнее, чем под землей. Тяжелые машины и грузовики мчались мимо, сотрясая землю. В просвете между ними Чхота увидел здания, такие высокие, что их верхних этажей не было видно. И повсюду сновали люди. «Кришна! Пожалуйста, защити меня!» - с трудом выдавил он из себя.
Он продолжил путь, положившись на свое внутреннее чутье. Спустя какое-то время он вышел на поверхность на углу Первой улицы и Второй авеню и побежал по краю дороги в тени бордюрного камня. Наконец он добрался до магазинчика Прабхупады. На двери висела вывеска:
"КУЛЬТУРНЫЙ ЦЕНТР И МУЗЕЙ ПРАБХУПАДЫ"
Киртаны - пн., ср., пт., начало 20 ч.
Магазинчик был закрыт и погружен во тьму, но Чхота проскользнул в него сквозь прорезь в двери для почты. При таинственном свете уличных фонарей он оглядел помещение. Это была храмовая комната, у одной ее стены располагался алтарь, на полу лежал восточный ковер, а на стене висели картины и фотографии. На одной большой фотографии Шрила Прабхупада, облаченный в свое обычное одеяние, стоял во внутреннем дворике перед купальней для птиц, держа руку в мешочке для четок. Рядом в рамочке висели отпечатанные «Правила» для инициированных преданных, подписанные А.Ч.
Бхактиведантой Свами 26 ноября 1966 года. Здесь были также картины, изображающие Радху и Кришну вместе с коровой во Вриндаване, Господа Чайтанью и Панча-таттву. В комнате чувствовался неуловимый запах благовоний.
Чхота понимал, что находится в священном месте. Нимай рассказывал ему о магазинчике на Второй авеню, первом храме на Западе, где люди собирались, чтобы увидеть и послушать Его Божественную Милость Шрилу Прабхупаду. Он слышал о том, как они устраивали здесь неистовые киртаны и как сюда приходили хиппи и спорили с Прабхупадой, высказывая свои безумные идеи. Именно здесь Прабхупада спокойно и решительно проповедовал сознание Кришны и печатал свои рукописи на старой машинке.
В воскресенье он и его мальчики устраивали здесь «Пиры Любви».
Рассказывают, что после киртана Прабхупада обычно разрезал на много частей яблоко и раздавал собравшимся. Однажды сюда пришел бродяга и дал Шриле Прабхупаде туалетную бумагу, и Его Божественная Милость воспринял это как служение. Отсюда преданные обычно шли в парк Томпкинс-сквер и пели там Харе Кришна. В то время они называли Шрилу Прабхупаду «Свамиджи».
Это было то самое место. Чхота был счастлив, что находится не на улице и вдали от грохота метро. И хоть от внешнего мира его отделяли лишь тонкая дверь и стеклянная витрина, здесь, у лотосоподобных стоп Прабхупады было тихо и спокойно. Чхота догадался, что преданные здесь не живут, и значит магазинчик был в его полном распоряжении. Он обошел комнату, кланяясь перед изображениями. Однако вскоре он почувствовал усталость. Он забрался под уголок ковра и свернулся калачиком.
Ему приснилось, что зажегся свет и в комнату через заднюю дверь вошли люди-преданные. У каждого на лбу красовалась свеженанесенная вайшнавская тилака. Большинство из них было в уличной одежде, но два-три были одеты в желтые дхоти. У некоторых были бороды. В руках они держали караталы и барабан, и Чхота услышал, как один из них сказал: «Когда придет Свами». Затем отворилась входная дверь, и в помещение начали входить гости. Они снимали обувь и садились на пол в позе лотоса. Один из гостей тоже произнес «Свами», а другой сказал, что хочет «забалдеть» от пения мантры. Вскоре через заднюю дверь вошел и сам Прабхупада. Чхоте снилось, что он наблюдает за ним из мышиной норки в стене, откуда он мог видеть всю комнату. От Прабхупады исходило сияние, и он казался необыкновенно красивым, и тем не менее он находился там, среди всех этих молодых людей, дружески глядя на них. Он сел на помост, обмотал ленточки каратал вокруг пальцев и зазвенел ими на счет раз-два-три. Вскоре все уже пели в медленном, спокойном темпе.
Это был киртан из прошлого, и Чхота получил возможность присоединиться к поющим. Вначале звучал ровный неземной голос Свами, а затем все в тон вторили ему. Некоторые поднялись с пола и закачались из стороны в сторону, переступая с ноги на ногу. Затем они медленно и плавно пошли друг за другом по кругу в середине комнаты. Свамиджи оглядывал комнату, слегка кивая головой и закрывая глаза во время пения. Порой он, закрыв глаза, погружался в медитацию, однако время от времени открывал их, чтобы поощрить поющих и задать тон этому поклонению Кришне. Чхота чувствовал, что никогда еще не принимал участия в таком упоительном киртане, отмеченном глубокой сосредоточенностью поющих и необычайной проникновенностью пения. Подражая Свами, он, покачиваясь из стороны в сторону, то закрывал, то открывал глаза. У него было такое ощущение, что не только его тело качается в такт музыке, но и его душа, и вся вселенная. На лицах поющих, которые точно так же покачивались из стороны в сторону или танцевали, светилось блаженство, и их пение и танец были совершенны, так как тон всему задавал Свами.