Выбрать главу

- Чхота, мой маленький… - проговорил Нимай.

- Я так долго ждал встречи с тобой, - сказал Чхота. - Все время подслушивал, чтобы узнать, где ты находишься.

- Я тоже очень скучал по тебе. Как ты поживаешь?

Чхота начал торопливо выкладывать все, что хотел сказать. Он попытался вспомнить приготовленные им вопросы, но теперь уж был не в силах ограничиться только ими.

- Не знаю, с чего начать, - сказал он. - Прежде всего я должен тебе сообщить, что движение сознания Кришны среди мышей в Гайане выросло невероятно, о таком мы не могли даже мечтать!

- Джая! Расскажи мне об этом!

Чхота взобрался на небольшую коробку, чтобы находиться немного ниже уровня глаз Нимая - так они сидели обычно год назад.

- Да, я все тебе расскажу. Я так хотел найти тебя. Поэтому я и приехал в Нью-Йорк. Мне нужно посоветоваться с тобой по поводу одной проблемы, которая встала передо мной. Как долго ты еще будешь в Нью-Йорке?

- Я уезжаю завтра. Я должен лететь в Индию: там сейчас мой духовный учитель. Я тоже хочу рассказать тебе, чем я занимался, хотя борльшей частью я был в майе, и Гурудеву пришлось спасать меня.

- Уезжаешь завтра? - пробормотал Чхота. - Тогда мы должны поговорить прямо сейчас. Или, может быть, я могу поехать с тобой в Индию?

- Конечно, можешь, - сказал Нимай. Мы делали это раньше. - Они в задумчивости замолчали.

- Это было нелегко, не правда ли? - проговорил Нимай. - Мы еще решим это. А теперь давай поговорим. Я хочу, чтобы ты все мне рассказал.

- Когда движение в Гайане расширилось, - начал Чхота, - я стал пользоваться большим уважением, и во мне начали видеть крупного лидера. - Чхота засмеялся. - В твоем Чхоте, который не мог даже выпить лоту молока, не расплескав его. Я воспринял все эти почести как милость Кришны, хотя я всегда решительно заявлял, что лишь представляю своих наставников: тебя, твоего Гурудева и Прабхупаду. Однако они считали меня особенной мышью, и дошло даже до того, что несколько месяцев назад триста мышей в день моего юбилея устрлили в мою честь большое торжество.

- Потрясающе, - вымолвил Нимай. - И все эти мыши живут в храме?

- Да, - ответил Чхота. - Я расскажу тебе об этом. Но все дело в том, что, хотя они и прославляют меня, я не чувствую вкуса к самым важным духовным занятиям в практике сознания Кришны - к повторению мантры Харе Кришна и чтению книг Шрилы Прабхупады. Вот это и не дает мне покоя, хотя в каком-то смысле это хорошее беспокойство. В этом году во мне пробудилось сильное желание как можно больше времени уделять повторению мантры и чтению. И когда я читаю и повторяю святые имена, я словно нахожусь рядом с Кришной, что, как утверждают шастры, происходит, если слушать в смиренном состоянии духа. В святом имени пребывает Сам Кришна, и «Шримад-Бхагаватам», который сияет, словно солнце, тоже содержит в себе Господа Кришну.

Но, пожалуй, мое желание отдаться выполнению садханы настолько сильно, что остальные обязанности кажутся мне обременительными. В каком- то смысле я вынужден наверстывать потерянное время, то время, когда я не мог сосредоточить все внимание на чтении и повторении мантры. А моя жизнь подходит к концу, даже Махараджа Парикшит свои последние семь дней не делал ничего другого, а слушал «Шримад-Бхагаватам». Однако мыши-преданные не поддерживают меня. Сами они почти не повторяют мантру и не читают. Их больше привлекают занятия, требующие активных действий. Мой двоюродный брат Ямала, которого ты, наверное, помнишь, говорит, что мое сильное стремление повторять святые имена и слушать - это всего лишь притворная отрешенность. Он говорит, что я становлюсь бабаджи, словно хуже этого ничего и не может быть. Все это заставляет меня чувствовать себя виноватым. Но даже если я очень постараюсь, я все равно не смогу уничтожить в себе эту убежденность и избавиться от непреодолимого стремления посвящать длительные периоды времени повторению мантры и чтению. Мне даже пришлось уехать из Гайаны, я взял годичный отпуск. И вот я приехал к тебе. Как я могу уничтожить в себе тягу к садхане? А с другой стороны, как я могу оставить свои обязанности?

Когда Чхоты выложил все это, у него вдруг замерло сердце, и внутри все затрепетало. Он боялся, что его объяснение вышло довольно путаным и несвязным.

Нимай задумчиво молчал. что, мне кажется, я не смогу тебе помочь. Ты перерос меня, Чхота. Ты всегда был очень возвышенным преданным, даже в самом начале.

- Это не так, - возразил Чхота. - Ты всегда был моим учителем, и только ты можешь разрешить эту проблему. В Гайане я ездил к знаменитой черепахе, занимающейся медитацией, чтобы поговорить с ней, однако я не мог принять ее слова за непреложную истину. И, естественно, когда я слушал, что мне говорили Ямала или мои друзья, я все время думал, что только Нимай может сказать мне, что делать, что только его словам я могу доверять. Нимай Прабху, я хочу выполнять волю Господа Кришны и Прабхупады. Именно поэтому я стал больше времени уделять садхане. Потому что в книгах говорится, что выполнение садханы должно стать для нас самым важным делом. И все же иногда мне кажется, что это мое собственное желание. И к тому же существует множество высказываний Прабхупады, в которых он подчеркивает важность активной проповеди. Так, может быть, мое желание жить в уединении свидетельствует лишь о том, что я еще не полностью предался? Но я не могу предаться кому-то наподобие Ямалы. Я хочу повиноваться Богу.

- Ты и так повинуешься Богу, - успокоил его Нимай. - Я считаю, что ты стал очень благочестивой мышью. Но тебе не нравится слушать об этом, не так ли? Только твое смирение заставляет тебя думать, что я еще могу тебе чем-то помочь. На самом же деле, Чхота, я знаю не более того, что мой Гурудева открыл мне. Но я постараюсь тебе помочь. Ты так долго ждал возможности задать мне эти вопросы, и я не хочу ответить тебе на них необдуманно. Мне нужно подумать.

Нимай посмотрел на часы.

- О! Я должен ехать в центр города, - промолвил он. - Мне нужно отдать паспорт, чтобы в нем проставили визу и я мог получить его завтра.

Нимай предложил Чхоте поехать вместе с ним, спрятавшись в маленькую коробочку, чтобы они могли быть вместе, пока Нимай будет заниматься своими делами в Манхэттене. На бруклинской станции метро Нимай прошел в самый конец платформы, где не было ни души, и начал рассказывать Чхоте о том, что он делал все это время.

- По правде говоря, я впал в майю, - сказал он. - Такой, пожалуй, была вся моя жизнь в сознании Кришны. Я - живое доказательство способности материальной энергии сбить человека с толку даже после того, как тот вступил на духовный путь. Майя старается подчинить нас своей власти и заставить нас отказаться от духовной жизни. Однако, если я когда-нибудь достигну цели сознания Кришны, моя жизнь станет также свидетельством того, что нет ничего могущественнее милости чистого преданного… Оставив вас в Гайане, я почувствовал себя по-настоящему осиротевшим, так был очень привязан к общению с вами. Я был слишком расстроен, чтобы вернуться опять на ферму, где я жил до этого, потому что преданные там постоянно дразнили меня. Я встретил путешествующего преданного, Пуджу, и мы вместе отправились в Индию.

Нимая замолчал, так как в их сторону кто-то шел. Проходивший мимо человек очень странно посмотрел на него.

- И что было потом? - спросил Чхота из коробки.

Когда они вошли в вагон, все, что Чхота мог видеть, это тусклый свет и отдельные части лиц множества людей. Он слышал визг и скрип и ощущал сильную тряску. Он недоумевал, как он мог прежде подолгу сидеть в маленькой коробочке, и даже перенести перелет на Тринидад и в Гайану.

Чхота подумал, что, может быть, он стал менее смиренным и в какой-то степени утратил способность к полному преданию себя. Раньше он просто прыгал в коробку, стоило только Нимаю попросить его. И в то время, как другие мыши выражали недовольство, он всегда пребывал в радостном настроении и неустанно проповедовал им. Затем ему пришла мысль, что, может быть, в его былой способности к полному преданию себя было также много от беззаботности или простодушия преданного-неофита. Во всяком случае сейчас он не был уверен, что сможет долго просидеть в тесной и душной коробке. Помимо того, что он испытывал физическое неудобство, в его голове вертелась мысль, что он мог бы заняться чем-нибудь получше - его ждало преданное служение Нимаю и Господу Кришне, которое было намного важнее этого сидения в коробке. Поэтому ему было непереносимо сидеть в тесной коробке, следуя туда, куда направлялся Нимай.