Сережа сидел, низко опустив голову, по его щекам текли слезы.
Катя подошла к комоду и, подняв угол скатерки, вытащила три рубля. Подойдя к Сергею, она потрепала его по шевелюре и протянула деньги:
— Сережа, возьми и верни другу, — на что он категорически замахал руками, — бери- бери, а когда у тебя будут свои деньги, ты вернешь мне. Хорошо!
Заварзин понимающе кивнул и, взяв деньги из рук тети Кати, протянул Валерику и сказал:
— Валер, прости.
— Да ладно, Серега, я не обижаюсь, все нормально, забудь.
Каждый их ребят сделал для себя выводы из этого урока. Заварзин больше никогда не делал ничего подобного, а Сашке стало неудобно за то, что ударил друга, не разобравшись в ситуации до конца.
Глава 9 Через тайгу и топи
Широка, глубока и длинна Обь-матушка.
В девять вечера пассажирский теплоход «Сибиряк» отчалил от Чернышевской пристани города Новосибирска и, спускаясь вниз по реке, взял курс на город Томск. По левому борту теплохода, облокотясь на поручни, стоял мужчина преклонного возраста. Михаил Коростылев возвращался из гостей к себе домой в деревню Михеевку. Повидав дочку Катерину и внука Сашу, он заспешил назад в тайгу. Нельзя ему надолго бросать работу лесничего: ответственная она у него, нелегкая.
В десять часов утра теплоход проплыл мимо Крутого яра, и через полчаса показалась родная деревня. Издалека дед Михаил увидел маленькие фигурки встречающих людей, столпившихся на берегу.
Подставив правый борт под волны, судно причалило к берегу, и вахтенный матрос спустил трап. Сначала грузчики понесли тюки и коробки, доставляя продукты в магазин — единственную достопримечательность — тридцати разбросанных по всей деревушке дворов. Лабаз (лавка, киоск), как его еще называют в шутку местные жители, возвысился на деревянных столбах, спасающих его от весеннего половодья.
Один за другим люди покинули носовую палубу. Деда Михаила пришла встречать родная племянница Наташа. Приветливая улыбка не сходила с холеного лица. На вид молодой женщине было лет тридцать пять: крутобедрая, пышногрудая. Она при каждом порыве ветерка заправляла за уши пряди светло-русых волос.
Приветливо поздоровавшись кивком головы с жителями деревни, Михаил предложил племяннице дойти до его заимки, что находилась в километрах десяти от причала.
За несколько минут они пересекли всю деревню, расположенную на пригорке, и оказались на окраине смешанного леса: березы, осины, сосны, ели, кедры, часто попадались на пути. Проторенная тропа привела их к броду и прервалась у ручья, берущего свое начало далеко в непроходимой тайге. Мосток через ручей оборудован несколькими тонкими и длинными жердями, скрепленными между собой. Дед Михаил всегда следит за мостиком, так как постоянно ходит туда-сюда. На другой стороне тропа возобновила свой путь и повела в темные лесные чащи.
Изредка на их пути встречаются просеки и полянки, только там лучи света проникают сквозь листву и лапы елей и сосен. Километра через два начался старый бор, охраняемый государством. Огромные вековые кедры направили свои стволы высоко в небо, длина которых достигает тридцати метров и более.
Старый бор растянулся на многие километры вдаль и вширь, местами труднопроходимый, сказочно-красивый и загадочный, богатый особенно своими природными дарами осенью.
Михаил глубоко вздохнул, осматривая свои владения. Тайга. Необъятные сибирские леса завораживают его взгляд своими глухоманями и живописными пейзажами. Он часто видит в лесу красивые места, схожие по описанию с картинами живописца Шишкина, писавшего маслом свои непревзойденные шедевры, у деда Михаила дома целый альбом с его иллюстрациями.
Тропа давно исчезла и затерялась в непроходимых чащах, но опытный глаз бывалого лесничего без труда подмечает незримый путь в дебрях тайги, настораживающей и пугающей неискушенных путников таинственностью. Следом, не отставая идет Наташа, она тоже, как и ее дядя, много раз проходила по знакомой тропе. Они хорошо ориентируются в лесу и совсем не смотрят по сторонам, выглядывая особые метки для ориентировки на своем пути, казалось, что с закрытыми глазами они могут пройти по намеченному пути.
Кому, как не деду Михаилу хорошо знать эту местность, вот уже тридцать один год он оберегает тайгу в этих краях от не прошеного гостя — браконьера. Обходит необъятные просторы своих владений, государственного заказника. Подмечает, записывает и считает популяцию редких пород птиц и зверей в огромном по своим размахам лесном массиве, вверенным ему государством. Лютыми зимами помогает лесным жителям: птицам корм подсыпает, животным сено подбрасывает.
Стареет лесничий, вот уже десять лет, как вышел на пенсию, но не бросает своей любимой работы. Районное начальство редко заглядывает к нему на заимку, по причине трудной проходимости, и все никак не может найти ему достойную замену. Со стороны районного центра — села Топильники, попасть к Михаилу на заимку невозможно: разделяют множественные болота и непроезжие таежные места. Только путь по реке Черной доступен начальству и редко заезжающему участковому инспектору.
Сколько раз говорили лесничему, чтобы он перебирался снова в деревню поближе к людям, где похоронил свою незабвенную супругу. Прожил он с ней сорок лет, женившись за два года до начала войны. Шесть лет назад ушла дорогая его сердцу Дарья. Всю войну прождала она своего любимого, моля Бога, чтобы вернул ей мужа живым и невредимым. И дождалась: дважды раненного, но живого. После войны его и назначили на должность лесничего в этих краях.
Степан — сын Михаила, еще от первой жены, погиб в боях за Родину, а дочка Катя, от второй жены Дарьи, родилась как раз перед самой войной. Живет она теперь с мужем и сыном в Новосибирске — это от нее дед Михаил возвращается сейчас на свою заимку. Редко навещает она своего стареющего отца, ссылаясь на работу и семейные дела, последний раз гостила у него три года назад с внуком Сашей, которому по подсчетам Михаила сейчас было пятнадцать лет. Вот и не стал отец ждать приезда дочери, а сам наведался в мае месяце к ней в город. Не узнал дед повзрослевшего внука, как он изменился: раздался в плечах, окреп телом, недаром спортом занимается.
Повидался и слава Богу: все живы и здоровы, правда мужа Катерины — Николая, не оказалось дома, уехал в командировку.
Ноги у Михаила еще крепкие, он мог спокойно уйти рано утром в тайгу и вернуться затемно. Правда в последнее время стал чаще уставать и садиться отдыхать между дальними переходами. Сопровождает его всегда верная собака Корт — западносибирская лайка, подаренная ему родственником четыре года назад щенком. Помимо Корта в доме живет кот Васька: здоровый, полосатый, рыжий и очень красивый. Дед Михаил любит его за сходство с маленьким рысенком. На ушах кисточки, лапы крупные. «Ну, чисто рысенок», — приговаривал Михаил, поглаживая любимого кота. А настоящих лесных кошек в этих краях много. Стоит только углубиться в тайгу, как сразу лесничий обнаруживает присутствие этих ловких и осторожных зверей. То метки на деревьях оставленные в виде глубоких царапин, то клочья шерсти, сброшенные по весне дикими кошками после линьки.
Любит дед Михаил окунуться в прошлое, особенно когда идет по тайге, вот и сейчас он вспомнил, как три года назад в гости к нему приехала дочь Катерина с Сашей. Отправился он тогда в очередной обход по тайге. Внуку в ту пору было около двенадцати лет. Упросил деда взять его с собой.
Уже солнце перевалило за полдень, и дед, глядя на уставшего с непривычки внука, решил повернуть назад. Присели отдохнуть, да перекусить с дороги, как вдруг в лесной чаще послышался шорох. У Михаила слух отменный, он мог различить среди любых шорохов именно тот, который ему показывал на присутствие того или иного жителя тайги.