Гордислава, разрываясь между желанием прикоснуться к вещам правительницы величайшего из когда-либо существовавших государств с целью изучить их, и между голосом разума, твердившим о том, что это вещи ее подруги, не произнесла ни слова.
– Даже не верится, что когда-то эта кровать казалась мне такой огромной… – прошептала Алирэй Нактур, проведя рукой по спинке кровати, отчего в воздух поднялось облако пыли.
– Но эта кровать действительно огромна, – заметил Вэй.
– У, – подтвердил мечник. – На нее даже Капа поместится.
– А теперь представьте, какой она должна казаться восьмилетнему ребенку, – пробормотал Дрейк, бесцеремонно укладываясь на кровать Верховной Жрицы.
– Ты что де… – хотела возмутиться Гордислава, но подобно всем остальным была вынуждена предаться кашлю от огромного облака пыли, поднявшегося в воздух в результате действий первого из Карателей.
– Мягко, – как ни в чем не бывало сообщил он.
– Мне это известно, – в голосе собирательницы историй ощущалась некоторая доля недовольства.
– Кэрри, ты б привстал.
– Оставь его, Вэй, – вздохнула Рэйна.
Девушка подошла к большому сундуку и откинула его крышку. Поскольку она заранее прикрыла себе лицо рукавом, очередное облако пыли не доставило ей неудобств. В отличие от Гордиславы. То ли ее желания изначально были сильнее, то ли после занятия Кэрэндрейком царского ложа глас разума слегка приутих, но, чуть ли не оттолкнув Верховную Жрицу в сторону, северянка бросилась к сундуку и одним рывком достала из него крохотное жреческое платьице.
– Какая прелесть! – умиленно произнесла обычно холодная Гордислава. – Сколько тебе было, когда ты носила его?
– Во-восемь, – слегка опешила от неожиданности Электра.
– Хотела бы я на это посмотреть… – мечтательно проговорила северянка, прижав детское платье к своей груди.
– А я бы хотел посмотреть на хотя бы один из знаменитых трилунских танцев, – напомнил Вэй Арэн.
Зелорис тем временем пристально смотрел в окно.
– Ты что там увидел, Зел? – поинтересовался Кэрэн.
– В Трилунской Империи тоже растут клены, – заметил мечник.
– Вообще-то они изначально произрастали в Трилуне, – со знающим видом заявила Гордислава. – Если быть точнее, то в северо-восточной части Империи, отчего раньше мы их не встречали. И только потом были завезены на Запад.
– То есть, кленовый сироп изобрели в Трилунской Империи? – удивился мечник.
– Нет, – возразила Гордислава. – Это заслуга Западных Королевств.
– В Трилуне предпочитают варенье, – добавила Рэйна.
Электра снова вернулась к рассматриванию принадлежавших ей когда-то вещей. Она достала из сундука небольшое зеркальце, украшенное сияющими самоцветами, и сама засияла от счастья.
– Надо же, и оно сохранилось, – улыбнулась девушка.
– Какое красивое, – заметила Гордислава.
– Оно принадлежало моей матери, – ответила малышка Рэй. – Хотя я никогда не видела ее, это зеркало дорого мне.
– Не видела? – прошептал Зелорис.
– Алирэй Нактур Терра Аквария умерла при родах, – объяснила Гордислава.
– Так вот почему ты стала правительницей в столь раннем возрасте, – переворачиваясь на другой бок, произнес Кэрэндрейк.
– Кэрри, ты этого не знал? – больше всех был удивлен Вэй Арэн.
– Не интересовался.
– А это, – Рэйна достала из сундука вчетверо сложенный лист бумаги, – мой первый рисунок!
– Покажи! – оживился Коготь и даже сел.
– Нет, – возразила Верховная Жрица. – Я стесняюсь.
– Малышка Рэй, – вмешался Вэй Арэн, – сначала ты разбередила наше любопытство, а потом говоришь, что стесняешься показывать? Это не хорошо.
– У, – поддержал друга Зелорис.
– Но я тогда была очень маленькой, – промолвила собирательница историй. – Мне будет стыдно, если вы это увидите.
– Угу, – согласился с доводами Электры Зел, тем самым перейдя на ее сторону.
Однако у жаждущих увидеть первый рисунок Рэйны был могучий соратник в лице Гордиславы Клеопатры Бурандуйской. Она молча выхватила из рук Верховной Жрицы Трилунской Империи этот листок и со свойственной ей гордой высокомерной интонацией произнесла:
– Я беру это не как любопытная подруга, а как историк. Рэйна, ты не должна забывать о том, что являешься последней Верховной Жрицей Империи, и ради своих эгоистичных «стесняюсь» лишаешь будущие поколения возможности прикасаться к прошлому. Я сохраню этот рисунок у себя.
– Но разве обычный детский рисунок имеет какую-нибудь историческую ценность? – усомнилась малышка Рэй.
– Имеет! – уверенно заявила Гордислава. – Особенно нарисованный самой Алирэй Нактур.
– Миледи, вы бесподобны! – воскликнул Вэй Арэн. – А теперь показывайте.
– Это для потомков, – возразила северянка, но сама тем временем развернула листок и посмотрела на рисунок. – Как мило!
– Еще бы… – улыбнулся заглядывающий из-за спины Кэрэндрейк. – Это, я так понимаю, котенок?
– Написано, что цыпленок, – перевела северянка с трилунского на общепринятый написанные детским почерком каракули.
– А почему у него пупок? – поинтересовался Кэрри. – Это ведь он, если я не ошибаюсь.
– Поэтому-то я и не хотела, чтобы вы это видели! – воскликнула собирательница историй. – Я тогда была маленькая и видела цыплят только жаренных… или издалека. Откуда мне знать, чего у них не было.
– У, – чуть слышно произнес Зелорис, что означало: «Напомни, когда-нибудь я покажу тебе живого цыпленка. Они пушистые».
– Потом я уже видела живых цыплят, – вздохнула малышка Рэй.
– Мне тоже покажите! – возмутился Вэй Арэн, в то время как Гордислава и Кэрэндрейк, единственные видевшие творение маленькой Рэйны, снова складывали листок.
– Это для потомков, – подражая Гордиславе, сказал Дрейк.
– Вокруг один беспредел, – развел руками в стороны лучник, отчего чуть не задел по носу мечнику.
– Эй, – попросил Зелорис его быть осторожнее.
– Извини, братец Зел.
– А что это? – Гордислава настолько сильно склонилась над сундуком Электры, что казалось, будто бы она целиком собирается залезть туда.
– Ой… – лицо Верховной Жрицы одновременно побледнело и налилось смущенным румянцем.
В руках у северянки была небольшая книжечка в плотной темной обложке, название которой было не читаемо из-за огромной чернильной кляксы. Историк Четвертой Северной Башни открыла книжку и обнаружила, что поверх аккуратного рукописного текста та была изрисована цыплятами с пупками на животиках.
– Это книга записей моего отца… – виновато пролепетала Рэйна.
– Цыплят тоже он записывал, в смысле зарисовывал? – поинтересовался Кэрри.
– Кэрэндрейк, ты не мог бы перестать заглядывать из-за спины? – попросила северянка. – Лег бы ты обратно на кровать и не мешался.
– Мы сейчас пытаемся выяснить природу этих пташек, – первый из Карателей ткнул пальцем в книгу. – Полежать я всегда успею.
– Какие забавные, – усмехнулся Вэй. Он и Зелорис, подобно Когтю, также решились заглянуть в книгу из-за спины Гордиславы.
– Отдайте! – попросила Рэйна.
– И все же, почему книга твоего отца вся в цыплятах у тебя в сундуке? – с ехидной улыбкой спросила Гордислава.
– Я сначала нарисовала, – вздохнула собирательница историй, – а потом испугалась, что отец обидится. У меня не было другого выхода, кроме как избавиться от этой книги.
– Спрятав ее у себя в сундуке? – переспросил Вэй Арэн.
– Гениально! – сотрясаясь от смеха, рухнул на кровать Кэрэндрейк.
– Если бы я сожгла его, отец бы обиделся еще больше.
– У, – согласился Зелорис.
– Это я тоже в качестве предмета, представляющего историческую ценность, заберу с собой, – предупредила Гордислава, убирая книгу в заплечный мешок к уже лежащему там первому рисунку Верховной Жрицы.
– И войдет в историю Алирэй Нактур Аквария Электра не как последняя Жрица Трилунской Империи, а как Аквария Электра, рисующая цыплят, – величественно произнес первый из Карателей, растягиваясь на кровати Верховной Жрицы, подобно коту. – С пупками.
– Дрейк! – возмутилась Рэйна. – Прекрати, пожалуйста.