Я решил пока плыть по течению, так что последовал за провожатым, который быстрым шагом заскользил по коридорам. Судя по отсутствию окон, мы были в каком-то подземном бункере. Через пару минут мы зашли в зал, где мне предложили сесть в большое красное кресло, окружённое чёрными сиденьями попроще. Всего в зале таких особенных кресел было четыре штуки, так что предназначались они скорее всего для других игровых фигур.
Впереди перед нами возвышалась трибуна, за которой располагался большой экран, сейчас отображающий заставку с непонятной аббревиатурой ICOCOS. Малые кресла почти все были заняты различного рода интеллигенцией, а в красном пока сидел только я. Через пару минут появились и остальные фигуры. Ничего примечательного я в них не увидел. Люди как люди. Хотя один был несколько заторможен. Видимо, оказался здесь внезапно. Или дикарь какой.
— Итак, господа. Прошу внимания. — Я настолько увлёкся разглядыванием конкурентов, что не обратил внимание на появившуюся на трибуне публику. А там была одна человеческая особь профессорской внешности, сейчас начавшая выступление, и две жирные особи зажравшихся бюрократов. Этих то всегда опознать несложно. — Если кто не знает, меня зовут Адольф Ригертштайн. Мы собрали вас здесь, чтобы поручить дело первостепенной важности. Речь идёт о, не побоюсь этого сказать, спасении всего человечества. Сейчас я введу вас в курс дела, а потом уважаемый Никос Пападопулос обратится к вам от лица Совета Мудрецов.
Дальше последовала обстоятельная четырёхчасовая лекция, из которой стало понятно, с чем мне придётся иметь дело.
Этот мир был довольно технически продвинутым. Достаточно будет сказать, что космические межзвёздные перелёты были тут совершенной обыденностью. Ещё одним важным фактором было то, что в галактике обитало множество разумных рас. Что самое смешное, это были не непонятные чупакабры, а вполне «знакомые» мне эльфы, орки, кентавры, кицуне и прочие твари.
Можно с уверенностью сказать, что тут обитали все мифические существа, когда-либо упоминаемые в моём мире. И будто этого было мало, все эти расы тоже были технически продвинутыми. А в добавок к этому они ещё были и магически продвинутыми. Да так, что чисто технические цивилизации плакали крокодильими слезами от зависти.
Как несложно догадаться, в подобном «многонациональном» мире постоянно шли войны между разными цивилизациями. Ситуацию можно было описать как «все против всех и каждый сам за себя». Подобная мясорубка продолжалась уже не первую сотню лет, и постепенно стал очевидным очень неприятный факт: человечество проигрывает.
Люди не могли похвастаться ни сильной магией, ни богоподобными технологиями, ни даже особыми боевыми талантами. То есть в каждой отдельной дисциплине они были далеко не последними, но при комплексной оценке оказывалось, что рейтинг человеческой цивилизации попадает в десятку худших среди почти тысячи рас в галактике. И только благодаря невероятным усилиям Совета Мудрецов нам ещё как-то удавалось держаться на плаву. У меня, глядя на лоснившуюся харю Пападопулоса, возникло альтернативное мнение о причинах такого положения, но высказывать его я не стал.
На данный момент под контролем людей находилось двадцать три планеты. При этом, семь из них находились в зоне интересов других цивилизаций, а потому постоянно подвергались нападениям и попыткам взять их в осаду. По прогнозам аналитиков, полное уничтожение человечества как вида должно было произойти лет через 10–15. А на то, чтобы переломить ситуацию, времени было и того меньше.
Тут слово взял Никос Пападопулос, который заявил, что в течение следующих трёх лет мы должны найти способ спасения нашей расы. Мы четверо были лучшими умами человечества. Каждому из нас в подчинение выделялся целый институт с тысячами учёных, инженеров, магов и других специалистов. А через три года мы должны были предоставить свои проекты — полностью завершённые исследования, позволяющие человечеству резко выскочить из грязи в князи и навалять всей галактике.
После окончания мероприятия меня вместе с сопровождающими отправили на космический корабль, который должен был доставить нас на исследовательскую космическую станцию, затерянную на просторах галактики. Только поддержание режима полной секретности могло позволить нам завершить исследования и не быть уничтоженными вражескими силами.
На корабле я познакомился со своим окружением. Это оказались ведущие учёные, вместе с которыми мне предстояло работать следующие три года. Обсудив с ними общемировые вопросы и текущую политическую ситуацию, я уединился в своей каюте и задумался над тем, как мне спасать человечество.
Если говорить прямо, до местного человечества мне не было никакого дела. Чем они лучше тех же кицуне? Лично мне девушки с лисьими ушками нравятся больше. Ну, что поделать? Вот такой я фетишист. Так что спасение вымирающей расы меня интересовало в последнюю очередь. Зато меня интересовали местные технологии и магия. В мире пауков мне сильно не хватало нормального компьютера, на котором можно было бы провести расчёты параметров заклинания.
Таким образом получалось, что мне нужно сосредоточиться на собственном возвышении, попутно решив и местную проблему. Решение должен был принимать Совет Мудрецов, что вносило в игру дополнительный неопределённый фактор. Впрочем, у меня появилась одна интересная идея.
Я поднялся с кровати и отправился в рубку связи, где запросил защищённый канал связи с Никосом Пападопулосом. Тот, по словам моих спутников, был одной из самых важных шишек в Совете.
— Саммаэль Тамуз? Что заставило вас связаться со мной? — Судя по недовольному виду собеседника, я вытащил его из постели. И там он вовсе не спал.
— Господин Никос, у меня есть важный вопрос относительно задачи, которую вы передо мной поставили. Когда вы говорили о спасении человечества, вы говорили о спасении нас как вида, или о спасении нас как индивидуальных живых существ? Другими словами, что для вас важнее, бессмертие расы или бессмертие её самых одарённых представителей? — Бюрократ нахмурился и попытался прочитать мои мысли. Увы, магом он не был, а потому данный фокус не удался. Но бросаемые им взгляды красноречиво свидетельствовали о том, что мой намёк он понял. — Как вы считаете, какой из этих вариантов больше устроит Совет?
— Думаю, что совет, также, как и вас, заботит сохранение лучших представителей общества. — Разродился он наконец своей экспертной оценкой. На лице Пападопулоса проявился искренний интерес. — У вас уже есть какие-то идеи на этот счёт?
Похоже, рыбка заглотила наживку. Сейчас мне нужно было вложить в его голову правильную мысль, которая через три года проникнет в сознание каждого члена Совета Мудрецов.
— Да. Я считаю, что достижение личного бессмертия за одно решит и проблему бессмертия общества. Что касается конкретных решений, думаю стоит обсудить их, когда мне уже будет что продемонстрировать вам.
— Многие пытались достичь бессмертия.
— Конечно. Но я думаю, вы прекрасно понимаете, что успех в этом мероприятии мне нужен не меньше чем вам. К сожалению, надежды на других избранных у меня нет никакой. Остаётся надеяться на благоразумие Совета и его лучших представителей, которые смогут распорядиться плодами наших трудов.
Николас согласно покивал, а потом повернулся и посмотрел на что-то находящееся за кадром. Судя по резко поскучневшему взгляду, то что он увидел, заинтересовало его больше, чем разговор со мной.
— У вас ещё есть вопросы? — Обратился он ко мне.
— Не смею больше отвлекать вас. Я дам знать, когда у меня будут хорошие новости.
На этом я прервал связь и начал обдумывать наш разговор. Думаю, мой эзопов язык был достаточно понятным, чтобы зажравшийся бюрократ осознал, что я обещаю ему личный контроль над будущим способом обретения бессмертия. А потому, существуют реальные шансы повлиять на исход голосования в мою пользу. Всё-таки стремление к личной выгоде у подобных людей всегда затмевает все доводы рассудка и совести. Что ж, тут я делал всё, что мог, а теперь осталось только решить уже стоящую передо мной проблему.