— Цинцю! — но пришлось замереть. Может, услышит что-то умное, а не глупость. — Ты просто попробуй. Представь жизнь в мире… они другие, да, но мы ведь тоже не лучше. Нас различают только условия выживания. Ты же знаешь, как тяжело жить в мире демонов, — Шэнь Цинцю с самого первого своего появления стала для Су Сиянь воплощением бури, разрушающей древние сооружения, которые давно изжили себя. Они бы рухнули сами, но пока они не рухнут, нового не построишь.
— Не знаю, я там не была! — и всё же она могла понять, почему ученица дворца Хуаньхуа говорит об этом с ней. Застала один раз за упокоением по всем обрядам демона и теперь твердит, что они друг друга понимают.
— Цинцю! Просто попробуй! Приходи в Цзиньлань в день полнолуния, — ах, да, она звала её навстречу с демоном, с которым встречается втайне. Правда, так и не проболталась, с кем именно. Может, оно и к лучшему. Потому что Шэнь Цинцю так и не пришла.
«Кто знает, возможен ли общий мир. Но подобные яогуаям демоны вскоре вымрут. Справедлив ли будет такой мир, Су Сиянь?» — добрая соперница нашла бы ответный аргумент, оставив Шэнь Цинцю ни с чем.
Открыв глаза, Шэнь Цинцю замерла. У неё на ногах, рядом, вокруг, почти не оставляя кусочка земли, столпились безобидные духи черепах, которых здесь развелось за долгое существование горы.
— Спасибо, — сотни голосов раздались один за другим, а потом они все распались на тысячу светлячков, которых унесло лёгким дуновением ветра. Да, черепахи оказались самыми безобидными. Да ещё избавили её от какого-то яда...
Всю дорогу домой учитель не разговаривала ни с Мин Фанем, ни с Ло Бинхэ. Ученики чувствовали хрупкость её равнодушного молчания, а потому не стали спрашивать. Ступив на Радужный мост, лорд принялась раздавать указания:
— Сейчас вы можете привести себя в порядок. Мин Фань, Бинхэ, зайдёте ко мне после, — она окинула взглядом другие горы. — Инъин, отправляйся на Цюндин, узнай, когда я могу встретиться с главой, — надо отчитаться. — У Фэнминь, подойди, — потрепав простака по голове, Шэнь Цинцю повелела: — Отнеси эти письма лордам У, — пик Кусин, — и Шан. Индун, приведи ко мне лорда Лю, даже если придётся сломать ноги, — бедный Идун сглотнул и смахнул несуществующую слезу, а затем, попросив пожелать ему удачи, побежал на Байчжань. Духовной энергии на полёт сейчас не хватит. Зря. Не успеет бедолага прибежать на нужный пик, как лорд оного сам отправится на Цинцзин.
Мин Фань и Ло Бинхэ не копошились, привели себя в надлежащий вид быстро. Тётушка Тан ничего не сказала, молча пропустив их. Они шли за ней, и остались у арки, стать впереди неё не смели. Было странно видеть, как лорд Лю, раздражающийся от одного вида их учителя, перевязывал изрезанное предплечье. Они были обязаны ходить друг к другу в гости, дабы глава не читал им нотации о дружбе и доверии меж лордами. Но перевязывать раны Шэнь Цинцю лишнее! Ло Бинхэ нахмурился.
— Значит, окажешь мне эту услугу? Как мне отплатить? — в правую руку вернулся любимый веер, за которым та прятала довольную ухмылку, чем ещё больше раздражала Цингэ.
— Шицзе, какое отплатить? Мы должны помогать друг другу бескорыстно, — а у самого глаз дёргается. Сжал бинты чуть сильнее нужного. Цинцю зашипела, стукнув шиди раскрытым веером.
— Больно!
— Да ладно? — Лю Цингэ затянул узел и сел прямо. — Чем ты думала? Нас обманули, но ты могла дождаться помощи, просто охраняя город, — отчитывает тут их лорда! Постыдился бы! Шэнь Цинцю фыркнула.
— Нельзя было! Эти дети ещё не готовы…
— Когда они у тебя будут готовы? — мужчина фыркнул.
— В отличие от тебя, я забочусь о своих учениках. Кидать их в пекло — отвратительный метод обучения. Ах, да, ты ж вояка, не поймёшь человеческого языка, — женщина замахала веером быстро и резко. Ни о какой элегантности речи быть не могло.
— Цинцю! — прошипел Цингэ.
— Я не помираю, видишь? Можешь идти! — и начала забинтованной рукой гнать того прочь. — Мин Фань, идёшь на Цяньцао, там тебе помогут восстановиться, а затем месяц тренируешься на пике Байчжань. И чтобы до этого момента я тебя не видела! — первый ученик удивился, но молча пошёл на выход. Месяц тренировок на Байчжане? Нет, это не наказание. Ему стоит выжать из этого месяца всё, чтобы больше не подводить учителя.
Лю Цингэ столкнулся с холодным, подобным стали, чёрным взглядом Ло Бинхэ на мгновение. Обернулся: безобидный малый. Показалось? Или с ума сходит из-за общения с Шэнь Цинцю?
— Юэмэй, что ответили шиди У и Шан? — тётушка, надавив ученику на плечо, посадила того на колени. Шэнь Цинцю смотрела в окно, положив веер на стол.
— Они будут рады выполнить такую простую просьбу, — тётушка поклонилась и ушла, стоило лорду махнуть рукой.
Молчание, тишина. Только их дыхание. Бинхэ исподлобья посмотрел на учителя: время шло к закату, свет из окна мягко падал на её лицо. Казалось, что она забыла про его существования. Один час они просидели вот так, в тишине.
— Шицзунь… — в горле пересохло, губы обсохли.
— Хорошо поужинай сегодня, — прозвучало слишком равнодушно.
— Шицзунь!.. — Ло Бинхэ хотел подскочить, но упал на руки, раскрыв ладони. Ноги замлели. Он ведь не на подушке сидел, а на полу.
— После ужина отправляешься на Кусин и проводишь там две недели, после две недели ты будешь находиться на Аньдин, хорошо постарайся и не разочаруй лорда Шана, трудись не покладая рук. Ты меня понял? — из него выйдет толк. Но если этот мальчишка не научится слушаться указаний, действовать, как велено, продолжить действовать сам по себе… пусть валит на Байчжань. Самодеятельность ей не нужна.
— Это моё наказание? — конечно, наказание. Но несколько дней он не слышал голоса Шэнь Цинцю вблизи. И теперь не сможет видеть её целый месяц. Тогда, когда увидел кидающуюся на неё яогуая, он испугался. По-настоящему испугался, что с его учителем может что-то произойти. Он должен был добиться того, чтобы сопровождать её, как тётушка Тан, и даже больше. А в итоге отдалился!
— Как вернёшься, займёшься чёрной работой, месяц, — задумчиво и не спеша продолжала она. — Обидно будет потерять драгоценное время из-за своего непослушания? — повернула голову к нему.
— Нет! — Ло Бинхэ выпрямился, подняв голову. — Вы сами говорили, любой опыт бесценен, — в ответ Цинцю ухмыльнулась одним уголком губ.
— Ло Бинхэ, а ты, правда, такой хороший? — женщина, опираясь на правую руку, подалась вперёд. Их лица разделяло расстояние в десять цуней, самому хотелось податься вперёд.
— Вы сами говорили, я ещё дитя… — Ло Бинхэ то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся. Цинцю рассмеялась и вернулась на своё место.
— Можешь идти, — кажется, волк в овечьей шкуре нашёлся.
====== 2 ======
Две недели жизни Ло Бинхэ ушли на молитвы и голодание. Он был предоставлен себе и своим мыслям. Довольно жестокое наказание, если позволить оценить ему самому. Но и из этого опыта получена польза: уединение действительно было необходимо. Во-первых, Бинхэ перестал злиться на себя за свою «ошибку». Во-вторых, этот ученик стал лучше понимать чувства Шэнь Цинцю как учителя, ответственного за жизни своих учеников. Каким бы молодцом он ни был, её сердце не каменное. Эта женщина не живёт позитивными мыслями, скорее, она склонна ожидать худшего даже в самые лучшие дни своей жизни. Ну, ничего, с этим можно справиться. В-третьих, получилось-таки усмирить свои противоречивые мысли. Прошлое осталось в прошлом, случайная беседа с У-шишу помогла расставить приоритеты в этой жизни. Правда, пока не вернулся на Цинцзин, не мог себе поверить. Всё же по натуре он не белый лотос.
На пике Аньдин Бинхэ трудился до изнеможения, что даже самим трудягам стало неловко. Потому что они имели право отлынивать время от времени. Даже Шан Цинхуа как-то заставил его денёк отдохнуть: и откинуться можно. А ведь всё очень просто: если на Кусин время тянулось неспешно, что шло на пользу, то на Аньдин Ло Бинхэ считал часы до возвращения на родной пик.
Конечно, ещё с месяц он не мог увидеть Шэнь Цинцю вблизи. Выглядел совсем не как человек, да и запах вокруг витал зловонный. Самая лучшая работа за этот месяц: заготовка дров на зиму и посадка новых деревьев чуть выше подножья горы. Обычно их закупают и поднимают на пики. Но, судя по всем наблюдаемым приметам, лучше что-то из родной древесины подготовить. Она хотя бы из здоровых деревьев.