Все были готовы к атаке и с нетерпением ждали, не сомневаясь в успехе его действий. Через десяток минут ворота отворились.
С противоположной стороны нам улыбался Аньян, его лицо было испачкано чужой кровью — он вытирал его тыльной стороной перчатки. От него исходила легкая счастливая энергетика, как от человека, который получил долгожданную возможность заняться любимым делом.
Мы ворвались на площадь и направились к входу в замок. Убив стражу, заполнили здание изнутри, убивая всех его
жителей и защитников. Я поднялся на верхний этаж по узкой лестнице, попутно уничтожая обитателей замка. Так я добрался до верхнего этажа. Из комнаты вывалил человек в ночной рубахе, и с оружием в руке.
— А вот и ты, Жарра! — проревел кто-то мне в лицо, — пожаловал за ударом моего меча? Он давно хочет вспороть твое брюхо.
Передо мной стоял человек, я узнал его не сразу — слишком много времени прошло. Но где-то я уже видел эти бешеные глаза без всякого выражения, это тупое лицо…выскочку с манерами мясника.
— Сэтиоун!
С негодяем занявшим без всякого права дом барона у меня однажды едва не состоялся поединок из-за Нэллы, очаровательной девушки, поддавшейся чарам волшебницы и ставшей впоследствии жрицей Лунной горы. Я был слишком молод, когда случилась ссора с ее ревнивым женихом, и не мог достойно ответить на его вызов. Меня взял под свое покровительство барон Мастендольф. Сейчас наши пути опять пересеклись. Похоже, он меня не забыл. Его переполняла слепая ярость.
— Ну что, мерзкий щенок, наконец, я с тобой поквитаюсь! — прорычал этот тип.
(Назвать меня щенком теперь было с его стороны…неосмотрительно и глупо!)
— Я с радостью проучу тебя, грубиян! — засмеялся я. — Учить людей хорошим манерам в последнее время — стало моим постоянным занятием. Слишком много я встречаю тупых ослов вроде тебя! Скучно, но что поделать!
Сэтиоун выпучил глаза и завопил:
— Ааааа! — это был единственный звук, который подсказал Сэтиоуну его жалкий мозг. Пользоваться разумной речью он был не способен.
Драться с ним долго не пришлось. Я быстро вспорол ему живот. Убив наглеца, я в каком-то смысле был очень доволен — все-таки, долг чести оставался за мной со времен моей юности. Теперь мы в расчете.
Меньше часа нам хватило на штурм. Довольный барон, выкинув в окно пожитки Сэтиоуна, занял свое любимое место у камина в большом зале. Справедливость в данном случае восторжествовала.
После того, как я принял участие в захвате замка Хэф, я подумал о том, что мне следовало бы вернуться в Намерию.
Отметив нашу победу вместе с друзьями, исполненными энтузиазма от первой значительной победы, я их покинул. Следовало поспешить. Между городом Хэф и Намерией мне пришлось заночевать на постоялом дворе. Что бы там ни было, я чувствовал удовлетворение из-за того, что сделал. Теперь перевес сил в пользу Собак. Граф Тиженд тоже не сидел, сложа руки. Пока мы отвоевывали Хэв, он имел серьезное столкновение с людьми Сердока. Мне позже стало известно, что Сердоку досталось в эту ночь от людей Тиженда. Сам граф едва избежал гибели.
После всего, что произошло, я чувствовал усталость. И уснул спокойным сном младенца.
Я проснулся слишком рано. Солнце предательски прокралось сквозь дырявые ставни и тонким лучом светило мне в глаз. Потягиваясь и пытаясь встряхнуть остатки сна, я открыл окно и залюбовался милой картиной сельской идиллии. Хозяйская дочка в подоткнутых юбках перебирала соблазнительными ножками по зеленой траве.
Иногда я вспоминал свою прежнюю жизнь. Когда, забыв о титулах, почете, достатке, привилегиях я оказался на большой дороге. На взгляд большинства ее можно назвать кошмарной. И все-таки, что-то хорошее в ней было.
Я мог предаваться вещам доступным простым смертным — свободе, свежему воздуху, милым девушкам. Частенько останавливались мы с Задирой на берегу реки в жаркое время суток, чтобы скинуть одежду и охладить разгоряченные тела в прохладных водах, сверкающих под солнцем, искупать наших лошадей и напугать голым видом стыдливых крестьянок, подглядывающих сквозь кусты.
Наиболее приятным моментом нашего существования было раннее пробуждение на каком-нибудь убогом постоялом дворе под пронзительные и жизнеутверждающие крики петухов и раскатистые голоса хозяек.
Можно было, так же как сегодня, с шумом раскрыв, скрипучее окно, высунувшись по пояс, весело переговариваться с чудной девушкой, разглядывать ее волосы цвета золотистой соломы, мягкое пухленькое тело и загорелые щеки с ямочками и веснушками.