Глава 12 Орден черного дрозда /из книги воспоминаний трактирщика/
После того, как уцелевшие корабли Орантона с позором повернули прочь от наших берегов, я некоторое время провел во дворце в Намерии. Мы сразу же вернулись туда из Татроки. Я думал, что Гилика не сможет вновь войти в стены дворца, где пролилась кровь ее мужа, но она с удивительной выдержкой вошла в него и даже в свою разрушенную спальню — ни одна слезинка не пробежала по ее прекрасному лицу.
Кто-то даже осмелился назвать ее бесчувственной и упрекал в том, что она не любила Йокандира, но это было не так — просто она обладала силой, которая брала верх над эмоциями. Ее привязанность к королю не успела окрепнуть, но я знал, что он был ей дорог. И то, что он успел оставить глубокий след в ее душе, ее памяти, — я тоже знал.
Она просто не хотела давать волю чувствам на людях, и отношение Гилики к мальчику, принцу Мило было выше всяких похвал.
После нашего возвращения были назначены траурные церемонии, потому что тело короля было похоронено в чрезвычайной спешке его же убийцами, и он нуждался в достойной упокоении.
Красивый мавзолей рядом с мавзолеями его родителей был построен еще до его рождения — эти мавзолеи строятся задолго до того, как жизнь правителя угаснет, и этот обычай никого не удивлял.
Убийцы похоронили короля среди простых смертных, и вот настал момент, когда его останки перенесли с пышными почестями в мавзолей, украшенный барельефами, золотом и драгоценными камнями.
Несколько дней в Намерии и в других городах звучала траурная музыка, и люди проливали притворные или искренние слезы.
Гилика нуждалась в поддержке. В этой стране она была совершенно одна. А теперь, когда она стала овдовевшей королевой, но королевой бездетной, ее положение оказалось весьма шатким. И когда на первом Совете возник вопрос о регенстве, все предлагали, какие угодно кандидатуры — только не ее. Хотя ей позволили присутствовать. Рядом сидел принц Мило. Он очень серьезным взглядом обводил всех присутствующих, не вполне понимая еще в силу своего возраста смысл происходящих вещей.
Гартулийцы начали оживленное обсуждение, о королеве никто не вспоминал. Но едва голоса стихли, Гилика попросила слово и, спокойно выдержав удивленные взоры, в напряженной тишине сказала короткую речь. Это мне Мастендольф потом рассказывал. Она обратилась к гартулийцам со следующими словами:
— Вы собрались здесь по очень важному делу. Судьба страны во многом зависит от вашего решения. Мое мнение не имеет веса сейчас. Я знаю, что я вам чужая. Более того, вы смотрите на меня как на фергенийку, а фергенийцы ваши давние враги. Я прислана сюда королем Тамелием, но и он теперь ваш враг. Чего же мне ждать от вас? Доверия? Его нет, и не может быть. Любви? Она невозможна. Но я могу обещать только одно — я женщина, и у меня нет своих детей — я способна заменить принцу Мило его родителей. Этот мальчик нуждается в первую очередь в любви и заботе. На его глазах убили отца! Я сама рано осиротела при живых родителях, жила в чужой стране у короля, отнявшего у меня семью. Я знаю, как это плохо, когда ты один. И принц доверяет мне. Если человеческое отношение перевесит в вас политический расчет, то вы дадите мне право стать регентшей.
Все молчали. Гилика говорила очень проникновенно. Слова ее изменили ход обсуждения.
Решено было назначить трех регентов: Гилику, Тиженда и Мастендольфа. Все важные решения ни один из них не мог принять единолично, без согласия остальных двух других регентов. Мастендольфу был пожалован титул графа.
Я много времени проводил в его обществе. Он поселился во дворце, и ворчал, что так и не успеет перед смертью пожить в родном замке. Обязанности регента требовали его присутствия в Намерии. Замок Хэф теперь принадлежал Аньяну.
В один из дней я был у новоиспеченного графа, и мы вели беседу за бутылкой вина. Разговор коснулся давних времен, когда мой отец и Мастендольф были молоды. Старик проговорился, что отец мой покидал пределы Гартулы. Я сразу насторожился.
— Вам известно что-нибудь о связях отца с римидинцами? — спросил я его.
— А почему ты спрашиваешь меня об этом?
— Потому что вы знали его всю жизнь, были вместе. Служили одному королю.
— Да! — засмеялся Мастендольф, — славные были деньки, да!… Твой отец однажды оказал неоценимую услугу одному важному римидинцу.
— А именно?
— Спас жизнь его беременной жене.
У меня учащенно забилось сердце от внезапно вспыхнувшей надежды.
— Я был вместе с ним. Мы поехали на турнир в Ларотум и по дороге встретили римидинцев. На них было совершено нападение. Мы помогли им отбиться. Нас даже пожаловали в рыцари. Рыцари Черного дрозда! — важно сказал Мастендольф.