— Надеюсь, ты не скучаешь тут, племянница. Ты пользуешься бешеным успехом. Впрочем, я не сомневался, что ты добьешься его.
Авеиль посмотрела на него чудесными, немного блестящими глазами и ничего не сказала.
— Но настала пора, дорогая девочка, тебе прийти на помощь своей родине. Ты ведь, не забыла, откуда ты родом. Я не ошибся в тебе?
— Чего вы хотите от меня, дядя?
— Ты получила тут такую власть, такое влияние, что должна управлять ходом событий. Ты должна убедить короля, что в его интересах начать военную экспансию против Анатолии, пока там создалось неустойчивое положение. Мои люди делают все, чтобы пошатнуть власть регента.
— Но, дядя в Ларотуме и так достаточно много проблем.
— Лучший способ решить свои проблемы — устроить проблемы кому-нибудь другому, девочка.
— Вы великий политик, дядя, — тонко улыбнулась Авеиль.
— Иначе я бы никогда не стал тем, кем стал. И ты — моя кровь — поможешь сделать Бонтилию великой и полностью подчинить ее моим интересам.
— Я подумаю, что можно сделать, дядя, — ласково пообещала племянница.
Глава 4 Баронесса Сав и граф Бленше
Бал обещал затянуться. Всех словно пугала мысль разойтись по домам. Как будто там беззаботных веселых людей ждали пугающие призраки: одиночество, зависть, страх и предательство, мысль о возмездии или смерти. Поэтому все не спешили расходиться, даже после того, как король покинул собрание.
Но вот уже лерг-барг дал сигнал, что король начал готовиться ко сну. Это означало, что все веселье следовало прекратить.
А на улице уже отступила темнота. В серой предрассветной дымке кареты развозили по домам утомленных танцами и сплетнями людей.
Но не все, кто покидал дворец, разъезжались по домам. Кое-кто спешил не в уютную постель, а на странные подозрительные встречи. Карета с гербом, изображающего алого оленя на белом поле, выехала через Львиные ворота, и помчалась по коридору, остановившись возле Болтливой стены. Нежная рука открыла дверцу, и из кареты, как ночная бабочка, выпорхнула Авеиль Сав.
К ней навстречу словно от стены отделилась фигура мужчины, а следом за ней еще одна.
Баронесса Сав стала объектом преследования — на нее неоднократно совершали покушение!
Дважды на нее нападали люди некоего Аладара с кинжалами, на улицах города. Камень солнца защитил ее.
Баронессе как будто мало было опасностей и врагов в Мэриэге. Деньги мадариан позволили ей нанимать шпионов, которые ей регулярно докладывали о положении дел дома. Но с особенным нетерпением она ждала человека, который должен был привести ей доказательства вины одного человека. Возле гостиницы, когда, она ждала своего агента из Бонтилии, за которым следили люди Касима. Они получили приказ выяснить, с кем этот шпион связывается, и убить обоих. Баронессу спасли Льен и граф Анройл.
Еще одно покушение выглядело совсем иначе — она часто посещала портного, который жил на улице Ленточников в Синем Городе. Она даже представить себе не могла, что вместо примерки ее может ждать смерть.
Причиной этому послужили ее действия в ордене Белого Алабанга. Понимая, что все ее положение основано только на власти в ордене, Авеиль была вынуждена проводить ту же политику, что и ее предшественники. Почти все культы старых богов были свергнуты, но некоторые еще тлели, как угли под сухими листьями. И Валенсий настойчиво указывал на них, король при каждом удобном случае говорил, что было бы необходимо, наконец, расправиться с неберийцами.
Самые непримиримые мадариане: Марсэг, Кемберд, Тапроди, Фляпрен требовали от магистра решительных действий.
И Авеиль отдавала приказы, которые не оставляли сомнений в том, что она преследует последователей Занарии. А что ей еще оставалось делать? Сав иногда думала, что ей, в сущности, на религиозные распри наплевать, но она заняла позицию необходимую для выживания в Мэриэге, и у нее просто не оставалось выбора. За это ее возненавидели многие сторонники опального вероучения.
У портного ее хотели убить неберийцы: Манэйр, Стоул, Боджорт, Астерт. Они мстили ей за арест графа Лекерна и его товарищей, потому что им стало известно, что баронесса помогла Фантенго выследить их собрание. Один человек, подосланный ими, прятался за ширмой с кинжалом в руке, но ему помешал чарующий голос бонтилийки. Авеиль обратилась к сэллу Пинто со словами:
— Я всегда почитала ваше искусство, но никогда не думала, что стану его жертвой. Согласитесь, это несправедливо — женщины должны носить платья, а не умирать ради них! — она засмеялась и указала на ширму, — скажите моему навязчивому поклоннику, что если он ищет встречи со мной — пусть придумает менее оригинальный способ знакомства. Да, и еще намекните ему, что кинжал с собой брать необязательно — я не так ужасна, как многим кажется.