— Это очень хорошо, — улыбнулась она. — Наверное, они решили с нами не связываться. Не желаете вина?
— С удовольствием выпью сейчас. Прогулка вызвала у меня жажду.
Гилика протянула мне красивый серебряный кубок, и я осушил его.
— Присядьте, — сказала она.
Я скинул плащ — в комнате было жарко и сел возле стола, на котором лежал почти нетронутый ужин.
— Угощайтесь.
— Благодарю.
Я с удовольствием отведал ароматной ветчины и местного соленого сыра.
— Почему вы носите его? — спросила Гилика, имея в виду плащ.
— Он дорог мне в память об одном деле. Но, в общем, ничего особенного — я просто привык к нему.
Мы долго говорили. Гилика впервые спросила меня о том, где я пропадал все эти годы.
— Там, где меня никто не мог узнать, — сказал я, — и никто не поверит, что я был там.
— Почему вы думаете, что никто не поверит?
— Потому что все покажется нереальным и невозможным.
— Многое из того, что кажется невозможным — возможно, — тихо сказала Гилика. — Откройте эту книгу.
Она протянула мне красивую книжицу в дорогом переплете.
— Но тут чистые листы, — сказал я.
— И, тем не менее, я в ней пишу. Прочесть ее могу только я.
— Магические чернила?
— Что-то вроде этого.
Я вспомнил книгу из крепости бионитов.
— Так что не думайте, будто я не поверю.
— Мне нечего поведать, я за эти пять или шесть лет, что отсутствовал, не предпринял ничего достойного. Ничего, чем мог бы гордиться, чем следует хвастаться — жизнь преподала мне урок смирения.
— Это тоже достойно внимания.
— Но не вашего — я буду стыдиться своих рассказов.
На улице стемнело, и нам следовало спать, но я не хотел уходить, а Гилика, как будто специально, задерживала меня новыми вопросами. И мне самому не хотелось уходить — этот вечер еще больше сблизил нас.
Мне показалось, что где-то рядом раздался подозрительный шорох и едва слышные голоса.
— Бросай! — сказал кто-то во дворе.
Раздался звон разбитого стекла и в окно влетел зажженный факел, потом другой, третий. Огонь стал быстро распространяться. Я схватил большой кувшин с водой, но этого было недостаточно, чтобы погасить пламя. Гилика стала сбивать огонь тем, что подвернулось под руку.
Я накинул на один факел толстое одеяло, и общими усилиями мы погасили огонь. На наши крики поднялись воины из свиты королевы, они выбежали во двор, а там их уже ждали. Началась драка. Я не стал покидать королеву — ее следовало защитить: кто-нибудь мог проникнуть в окно.
Наверное, злоумышленники рассчитывали выманить нас на улицу с помощью пламени, а там убить. Но у них ничего не вышло. Ниндрак и его люди отбили и эту атаку, потеряв одного человека.
Я озадаченно смотрел, как догорает мой магический плащ — именно он оказался в руках у Гилики, когда она сбивала пламя. Гилика, растерянная и смущенная, стала оправдываться.
— Простите, я виновата. Это было так неожиданно!
Я расхохотался.
— Все хорошо! Все так, как и должно быть. Странно, что с ним ничего не случилось прежде.
Плащ, выручавший меня многократно, закончил свою службу. Я так привык к нему, что перестал ценить его удивительные свойства и, вот, он, по иронии судьбы, горит в тот момент, когда может снова помочь.
— Может быть, ваше величество, вы вернетесь в Гартулу? Наше путешествие становится слишком опасным.
Гилика удивленно посмотрела на меня.
— О каких опасностях вы говорите? С вами я ничего не боюсь. Для принцессы, чудом избежавшей гибели в восемь лет от рук колдуна, было бы слишком постыдным испугаться каких-то жалких батийцев.
Мы продолжили свое путешествие. Я с радостью увидел крепкие стены красной крепости Сол. Но князь Риарон располагался не здесь. Он со свом двором жил в столице княжества Огонде.
Нас приняли городские старейшины и устроили наилучшим образом, отправив гонца в столицу с сообщением, что скоро прибудем мы.
Ночь в Соле прошла без происшествий, а уже на другой день на полпути между Солом и Огондой нас встречали представители князя. Знатные дворяне и в сопровождении пышного кортежа мы въехали в столицу.
Глава 7 Встреча /из книги воспоминаний трактирщика/
После Огонды наше путешествие продолжилось без происшествий. Мы въехали на территорию Фергении. Дорога до Элинамо была вполне сносной. Никаких нападений не происходило. Признаюсь, я опасался, помня о том, что в былые годы многие фергенийцы грешили разбоями на дорогах. Но что-то изменилось. Население не выглядело довольным, повсюду ощущалась подавленность и уныние, словно все находись под каким-то необъяснимым влиянием, а вот желания бороться с трудными обстоятельствами не наблюдалось.