— Я не могу вам сказать.
— Вот так разговор!
— Я понимаю ваше недоверие, но это страшная тайна. Если наши враги узнают, кого мы ищем, то от ордена Корсионы не останется и следа.
— Почему вас заинтересовала моя персона?
Он засопел носом.
— Потому что вы назвались в Сахэне корсионским монахом и показали кольцо, и мы хотели узнать, кто вы и откуда оно у вас.
Я засмеялся.
— То есть вы предлагаете мне открыться, а сами ничего не хотите рассказать.
— Все будет зависть оттого, что вы мне расскажете.
— Нет, так дело не пойдет! Разве я могу быть уверен, что вы пришли не от моих врагов?
— Да, ситуация тупиковая.
— Я могу сказать только, что кольцо я нашел в могиле.
— В могиле! — лицо корсионского монаха побледнело, как мел.
— Вас это удивляет?
Он молчал.
— Я нашел его в могиле древнего воина, видимо, его туда спрятали много лет спустя после его смерти.
Монах перевел дыхание.
— Вы нашли его случайно там?
— Нет. Меня туда привели.
— Вы может сказать: кто?
— Нет, я не могу вам сообщить это, но я скажу, что имею все права на найденное кольцо. Вас удовлетворит такой ответ?
— Вы уверены в этом? — от волнения он затаил дыхание.
— Я более, чем уверен в этом. Можете объяснить вашим людям, что если они желают добра тому, кого ищут, то им надо стать откровеннее.
— Хорошо, я им передам ваши слова.
— А теперь идите, вы мне мешаете — здесь у меня назначена встреча.
— Будьте осторожны, — пробормотал монах и ушел, испугано оглядываясь.
Я подавил в себе искушение рассказать монаху всю правду. С некоторых пор я стал осмотрительнее. Что если он противник моего отца что, если он послан Сваргахардом, — тогда мне будет угрожать опасность еще до того, как я найду друзей.
Пусть корсионские монахи сначала докажут мне, что они не являются угрозой, раз их так интересует это кольцо.
В любом случае, меня занимало сейчас другое дело — я шел на встречу с бионитами, рассчитывая уничтожить их проклятый орден хотя бы в Фергении.
Глава 12 Сила убеждения
Кроуберг осторожничал — он свел меня всего лишь с одним человеком: бароном Фергейдом, так же замеченным мной ранее в окружении Цирестора. Это был невысокий светловолосый человек с веснушчатым лицом, судя по всему, кто-то из его родителей происходил из гартулийцев.
— Моя мать, — ответил на мой немой вопрос барон, — родом из Гартулы, поэтому я так отличаюсь от соотечественников. Признаюсь, я заинтригован. Граф поведал мне с ваших слов удивительные вещи. Я не мог поверить собственным ушам.
— Все рассказанное мной графу — чистая правда.
— Так вы хотите изменить положение в ордене?
— Да.
— Что же вы предлагаете?
— Послать сообщение в Карапат к магистру Леону о том, что фергенийские биониты не желают подчиняться магистру Джоку. Что вы готовы поддержать переизбрание магистра.
— Открытое неповиновение против правил ордена! — воскликнул Фергейд. — Этого как раз и добиваются наши враги.
— А вы хотите, чтобы наш орден прогнил изнутри? Кто-то из низов убивает магистра Френье, а потом неожиданно гибнут все магистры в Алаконике. Вам не кажется странным, что только после всех этих событий герцогиня Джоку получает власть. Оставьте все как прежде — кем бы она была? Одной из многих. Женщиной — не более. И что значительного удалось предпринять ей? Ничего! Решительно ничего! Она замышляет переворот в Мэриэге — хочет заменить короля человеком не самой чистой крови. Это же глупо! Кто бы из ларотумских дворян стал подчиняться ему. Она терпит фиаско — графа похищают прямо у нее из-под носа. И все ее поступки также недальновидны и поспешны, женщина не может спланировать и осуществить великий замысел. Магистр в юбке приведет орден не к славе, а к позору.
— Послушайте, герцог, нам все следует обдумать. Дайте нам время на принятие решения.
Ясно, я не убедил их, разумеется, так и должно быть с первого раза трудно внушить человеку убежденность и веру в твои слова, если они подкреплены лишь предположениями.
— Конечно, вам необходимо обо всем подумать…я бы на вашем месте тоже не спешил с выводами.
Я мог с легкостью расправиться с этими людьми, но мне важно было узнать имена бионитов в других странах. Я намеревался уничтожить весь орден, как пообещал королеве Налиане.
Я дал им возможность обсудить мои слова. Но у меня уже сложилось определенное мнение об этих людях.
Мне рассказали, что Фергейд испытывал денежные затруднения. Деньги — его слабое место. Я угадал в Фергейде одну черту-жадность. Причиной его жадности являлась не только бедность — он был жаден по своей природе. Мысль о том, что будущее вознаградит его, могла подтолкнуть этого человека на путь предательства. А вот Кроуберга терзало неутоленное тщеславие. Амбиции не давали ему жить спокойно. Он хотел власти и власти не в Фергении, а власти реальной — быть на верху пирамиды, дергать за ниточки, управлять толпами. Кроуберг хотел получить место, если не Кафирии, то хотя бы место возле нее. Его амбиции могли сыграть как на руку мне, так и против меня.