Мимо лужайки, на которой она стояла, щурясь от солнца и растерянно думая, что ей предпринять, проехали два всадника. Один открыл рот, в восхищении глядя на нее, другой что-то воскликнул. В их глазах был такой неподдельный восторг и изумление, что Имитона все поняла — вот чего ей не хватало всю эту вечность — обожания, восхищения — ведь именно этим и питаются подобные ей.
Имитона обратилась в барса и прошла мимо дико заржавших лошадей и закричавших всадников. Долго они потом не могли прийти в себя, долго рассказывали про свое видение под смех пьяных в трактирах.
Эти двое увидели чудо, а если человек хоть раз видел подлинное чудо — оно останется с ним до самой смерти.
Так ловко Нажуверда обхитрила Дарбо и взяла оскорбленную Имитону в союзницы. Чего не может простить красавица — так это равнодушного отношения к своей красоте, а Имитона выражала ее в любых формах: прекрасный зверь, радуга, цветок и дождь, бабочка и женщина — ее обманули, лишили возможности радовать мир своим присутствием. Когда она это поняла, два брата стали ее заклятыми врагами. Красота не всегда бывает мудрой, зачастую она глупа и недальновидна.
Когда Дарбо осознал, что ему открыто противостоит Тьюна, и не она одна, он вспылил, но что он мог? Все наблюдатели были равны по силе. Он надеялся взять Имитону в союзницы, а она повела себя очень странно — давала обещания и ни одно не сдержала.
С трудом пережив такое коварство любимой сестры, Дарбо понял: надо что-то предпринять. Он потерпел поражение в заливе Мирный. Его партия разбита на полях Гэродо и даже план Черного Лиса по задержанию Хэти и Юнжера провалился — магам удалось преодолеть препятствие и они продолжают путь в Римидин.
Дарбо с Черным Лисом тоже не дремали и успели сделать маленькие гадости взбунтовавшейся четверке. Но главное слово было здесь " маленькие". После сражения в Гэродо и гибели Орантона боги снова встретились в Бездне.
— Надо что-то решать, — сказал Дарбо.
— Я согласна, — сказала Нажуверда.
— Я тоже, — ласково подтвердила Имитона.
— И — я, — присоединился Тангро.
— А я — нет! — воскликнула Тьюна, — они опять заморочат всем голову.
— Нет, Тьюна, ты не права, — упрекнула ее Нажуверда, — я предлагаю следующее: в дела людей мы с этой поры больше не вмешиваемся.
— Но что же это получается?! — фыркнул Дарбо.
— То, что и должно было получиться, — сказала мудрая Нажуверда, — все пойдет своим чередом. А мы, наблюдатели, посмотрим, что будет.
— И как долго мы будем смотреть? — язвительно спросил Черный Лис.
— Братец, каждое важное событие в истории Аландакии мы будем обсуждать здесь, сообща. Если одна из сторон начет действовать тайно, то у второй — будут развязаны руки.
Всякий кто нарушит это соглашение, будет навсегда изгнан из нашего круга. И остальные не вмешиваются в его судьбу.
— Круто ты решила за всех, Нажу, — усмехнулся Дарбо.
— А вам бы с Тьюной только скалами бросаться и города разрушать!
— Я согласен, — сказал Тангро.
— Я тоже, — согласилась Имитона, ей, вообще, было лень вмешиваться во чтобы то ни было. Она упивалась своей красотой.
Тьюна?
— Ладно, — не хотя сказала Тьюна — ей очень было обидно бросать все на полпути. И она была уверена, что Дарбо и Черный Лис снова их обманут.
— Мы будем за ними приглядывать, — шепнула ей мысленно Нажу, — и… у меня есть план.
Глава 15 Беды и радости Амирей Коладон
Амирей считала всю историю своей жизни странной и сумасшедшей сказкой.
Ее судьба была поистине непредсказуема, полна странных поворотов и трагических событий. Она всегда помнила себя как сироту. "Сиротка, бедная девочка", — вздыхали над ней сердобольные женщины, к которым закидывала ее судьба. До тех пор, пока ее не нашел наместник. И положение "бедной девочки" сразу изменилось. Ее поместили в роскошный дом, стали учить изящным манерам, танцам и всем остальным премудростям, необходимым знатным элиньям, но она чувствовала себя вещью, предметом торга. Сластолюбивые взгляды наместника тревожили ее. Иногда ее показывали местному обществу и представляли как свою воспитанницу. Оценивающие взгляды мужчин не нравились Амирей, она не могла понять свое положение, и оно нервировало ее. Амирей никому не могла довериться — служанки следили за ней и обо всем доносили наместнику. Только маленький паж был ее другом. Свободу ей принес Гротум.