— Вот ваш перстень, ксант Беорольд, — я вежливо поклонился и протянул акабужцу украшение, снятое однажды с его отрубленной руки.
По залу прошел гул голосов. Гилика тревожно на меня взглянула. Тот, к кому я обратился, напоминал мне каменное изваяние, что стояло у него за спиной. Наверное, он окаменел от моей дерзости.
Я подошел к Беорольду и положил перед ним его перстень. Он снова начал испепелять меня взглядом.
— Так я не ошибся, это был ты!
— Да, я! Но сожалею, что мой долг превратил меня в вашего врага, ксант Беорольд. Поставьте себя на мое место и скажите, чтобы вы сделали, зная, что вашему господину угрожают?
— Да, я поступил бы так же, — побелев от ярости, согласился он, — но это не меняет дело, ты заплатишь за все.
Ксант Клекрат, человек с гордым и волевым лицом остановил его.
— Мы оценили вашу честность, господин посол. И времени для выяснения старых обид у вас с Беорольдом еще будет достаточно. Но всем понятно, что вы приехали сюда не за тем, чтобы сообщить о своем участии в давней истории. Откровенно говоря, меня удивляет такое начало вашей миссии в Акабуа — сделав свое признание, вы рискуете провалить ее. Но не мне судить о ваших методах. Королева Гилика сообщила нам, что вы прибыли с предложением от анатолийского наследника. Мы готовы выслушать все, что он имеет сообщить нам.
— Я благодарю за терпение и снисхождение, с которым вы отнеслись к моему заявлению. В дополнение к нему хочу сказать, что виноват перед вами только в том, что волей случая, оказался в тот злополучный день во дворце и исполнил долг перед своим господином — вы не можете не понимать причины, двигавшие мной. Слово: "долг" должно иметь вес для вас, если вы преданные воины Арао. Но я лишил одного из вас руки, и заставил отступить от задуманного. Я помешал вам совершить акт мести Тамелию за смерть невинных детей и эрцгерцогини. Но я могу теперь предложить вам то, что поможет восстановить справедливость и утолить вашу жажду мщения.
От имени анатолийского наследника, предлагаю вам заключить союз с Анатолией, и даю слово, что король Ларотумский пожалеет о том дне, когда стал вашим врагом. Мне известны планы королевы Гилики, она также предлагает вам союз с Гартулой и Фергенией. Возможно, скоро на Фергению или Гартулу пойдет с войной Ларотум и этим странам понадобятся сильные союзники. Помощь воинов Акабуа может оказаться бесценной. Вы бы хотели разбить войско вашего врага? Чем не месть для осиротевших отцов и матерей? Ответьте вашему врагу на поле боя, а не крадучись по его спальне. Пусть поймет, какую трагическую ошибку совершил дважды.
В зале началось оживление — все зашептались. Высказаться решил ксант Клекрат.
— Я один из этих осиротевших отцов. Но имеете ли вы право использовать в переговорах наши чувства. Мне нравятся ваши доводы, герцог, но скажите честно — каков вам во всем этом прок, какую цель преследуете лично вы?
— Я?! — горько усмехнувшись, я вспомнил, как меня предали позору в Красном зале Дори-Ден. — Тамелий лишил меня всего, без чего не мыслит себя благородный человек, он уничтожил мою жизнь и выслал из Ларотума. Но я смог выжить, я вернулся, чтобы отомстить. Это мой личный интерес.
— Нам понятны ваши причины. Дело в том, что Акабуа не воюет на чужой территории, — сказал один из членов Совета. Арао помогать нам не будет.
— Зря вы говорите за него. И, потом, что же, без помощи Арао вы и меч в руки взять теперь боитесь? — съязвил я.
— Вы бы осторожнее высказывались, — вспыхнул Беорольд, — учитывая вашу прошлую вину!
— Я ничем не хочу оскорбить чьи-то чувства к Арао. Он ваш покровитель, ваш защитник и вызывает священное уважение, но нельзя забывать, что вы, прежде всего, воины. Я привык биться с врагом, полагаясь на свои силы. Будет честно умереть в бою, зная, что ты сражаешься за правое дело.
— Да, ты прав, чужеземец, — резко сказал немолодой человек с обожженным лицом, — я давно уже внушаю нашим юношам, что надо больше рассчитывать на себя, но мои речи кое-кто объявил кощунственными и вот вам результат — мы дрожим как зайцы, стали трусами, боимся перейти за границу реки. Но я хочу слышать не только твои уста. Речь идет о множественном союзе. Кто и чем готов в нем пожертвовать ради других. Всем хорошо известна цена предательства. Это политика, и мы не можем решать сгоряча. Надо обдумать предложения принца Антонура и королевы Гилики.
— Это говорил Ксант Пантор, — шепнула мне Гилика, — его мнение очень ценно.