Она тихо шуршала, переставляя предметы. Ей не требовались указаний кастелянши, чтобы понять, что старый битый кувшин достоин только одной участи — быть отнесенным на свалку. Те вещи, которые вызывали у нее сомнение, девушка складывала в отдельную кучу.
В углу лежала куча корзин из ивовых прутьев. Амирей, чихая от пыли, разбирала завал. Десяток корзин пошли на выброс. А вот остальные были целехоньки. Странно, что мыши их за долгий срок не повредили. Амирей переставляла их в другой угол. В некоторых нашлись листья и засохшие фрукты, в некоторых хранилась щепа для очага, а вот в одной старой корзине Амирей обнаружила необычную находку — небольшой портрет. Она, затаив дыхание, взяла в руки картину — юная женщина с тонкими чертами лица и темными вьющимися волосами мило улыбалась, позируя художнику. Просто чудо, что эта картина уцелела. Амирей задумчиво погладила рукой рамку и положила его обратно в корзину. Кто же это может быть? Моя мать? Бабушка? Девушка, скрепя сердце, была вынуждена оставить портрет под грудой хлама.
Она наткнулась на старый битый сундук со сломанной ручкой. В нем лежала женская одежда, очень старая.
Видимо, эти вещи не были оценены хэллой Мерент и остались нетронутыми. Амирей удалось разыскать среди неперешитых вещей одно платье. Она его долго не могла выпустить из рук. Платье, казалось, сберегло прикосновения его владелицы, и кто бы она ни была, Амирей чувствовала, что оно принадлежало родному ей человеку. Персиковый бархат полинял, стал блеклым и вытерся от времени, но красивое шитье и кружева не оставляли сомнения, что оно принадлежало очаровательной женщине с портрета.
На платье обнаружилось старое пятно, видно пролилось вино, вот поэтому, Мерент не перекроила его для себя и своих дочерей.
Амирей спрятала платье в ту же корзину, где лежала картина. Когда кастелянша проснулась, вся работа была уже сделана.
— Ауа! — громко зевнула она, — я вижу, ты не бездельничала!
— Я не решила, что делать с этими вещами, — сказала Амирей.
— Я разберусь. А что в том углу?
— Корзины. Корзины ведь еще пригодятся?
— А они целые?
— Все вполне пригодны для использования.
— Ну, так пускай дожидаются тут следующего урожая, — согласилась сэлла Паполта, — тогда в эту кладовку перенеси ххх и ххх из тех двух, пусть она будет хранилищем вещей, а вот этот хлам я велю мальчишке отнести за ворота и сжечь.
— Так, так, эту сломанную решетку от камина и уродливые канделябры нужно отнести кузнецу, пусть переплавит, еще и денег нам заплатит. Хозяйке необязательно про то знать, поняла?
— Хорошо! — радостно кивала головой девушка.
Старуха, прицениваясь, держала в толстой руке массивный бронзовый подсвечник в виде совы.
— Так, этот подсвечник я заберу себе, а ты можешь взять себе что-нибудь из старого тряпья.
— А можно я возьму одну корзинку?
— Смотри у меня! — прикрикнула на нее кастелянша, — не растащи тут все, я проверю, хоть ты и дурнушка каких свет не видывал, но ты не глупа.
— Да что вы! — испугалась девушка, — я только…корзину…
— Ну, хорошо, я разрешаю взять одну. Кладовки завтра все вымоешь и разложишь ветки пижмы от мышей.
Амирей была сама не своя от счастья. Грязная работа, вначале обескуражившая ее, принесла ей нежданный подарок. Портрет незнакомки, вот еще бы узнать: кто она! Амирей почти поверила в то, что это была ее мать.
Белокурый и простодушный Тито любил поболтать, и, обретя в лице Амирей внимательную слушательницу, однажды разоткровенничался, сообщив под большим секретом о способе незаметно удирать из замка.
— Что же это за способ такой? — недоверчиво спросила Амирей.
— Ход, я сам его обнаружил, — гордо сказал он.
— Покажешь?
— А что мне за это будет, милочка Дарина? Казалось, что юноша один не замечет ее некрасивую личину.
— Я угощу тебя жареными пирожками с ягодами и тунзульским вином, завтра же куплю в погребке у сэлла Диакова.
— Почему я с тобой так откровенен, Дарина? Ты меня просто околдовала! Но за пирожки и вино я, пожалуй, продам свой секрет. Только никому ни слова! Да, еще зашьешь мой жилет, что Тузо порвал, а то мне не в чем бегать в деревню на танцы.
— Хорошо, только больше не подставляй его этому глупому псу, ладно?
Амирей стойко терпела бесцеремонных и спесивых людей, занявших ее дом, но мысль о том, что она узнала большой секрет замка — была для нее весьма утешительна.
Амирей, приходя ненадолго в город, приставала к Вибельде с расспросами, так и не смогла добиться от нее ничего. Но она догадалась, что у волшебницы есть план, как вернуть ей имение, и неукоснительно следовала ее указаниям.