Наш скалолаз метнул на меня такой же холодный взгляд, как бы говоря — вот какие мы люди, не страшащиеся холодного моря, бойся нас, чужеземец.
Прошло два пути, прежде чем подобрались к скалам, где селились белоснежки. От них шла такая вонь, и был сумасшедший галдеж от этого шума и гама загудело в ушах, а от высоты, на которую поднимались сборщики у меня захватывало дух.
Они высадились на лодке и, обвязавшись веревками, стали забрасывать когти на выступы скал.
Гребец вернулся на лодке к кораблю. И мы пошли дальше. На четвертый день мы увидели несколько разрозненных островов. Я сверился по карте — как будто, похоже.
Лоцману карта была не нужна. Возникало такое чувство, что он родился в этих водах, словно морской демон. Он неумолимо и хладнокровно вел корабль к одному из островов. Что-то блеснуло на солнце!
Гладомир приказал спустить лодку. Я сел в нее, и гребцы направили ее к обрывистому берегу. Было очень непросто пристать к этому островку, который был так мал, что его можно было запросто назвать скалой. Я наделся, что это та самая скала Лалеи. Что мне там нужно было искать? Я решительно не знал, с чего начать. Хуже всего, что подул резкий холодный ветер. Волны заворочались так мрачно, так угрожающе — лодку стало бить о неровный берег и, я, с трудом выбрав момент, спрыгнул на камни видневшиеся под водой.
Я поднялся на вершину этого островка. Странно, но кое-где росла трава и мелкие сиреневые цветы! В центре лежал огромный камень, как будто его сюда положили. Я крикнул одному гребцу, чтобы он поднялся вслед за мной. Вместе мы с трудом сдвинули его. И я увидел ямку. Она была пуста. Совершенно пуста! Но было ясно, что в ней что-то прежде лежало.
Я был жутко разочарован. Осмотревшись, как следует, я пришел к неутешительному выводу, что больше на этом острове мне делать нечего. Вернувшись на корабль, я сказал, что вышла ошибка. Или я перепутал остров, или кто-то украл эти вещи.
— Так что будем делать? — спросил Гладомир.
— Возвращаться домой.
— Может, посмотрим еще те острова?
Я кивнул, выражая согласие. Надежды мало, но оттого, что мы их осмотрим, хуже не будет.
Мы пристали к другому острову. И я долго ходил по нему, напрягая мозги. Саламандра, которую я призывал, не появилась, возможно, она не любила морскую стихию.
Зато появилась девушка! Я увидел ее на другом острове: она что-то подняла или наоборот положила на землю.
— Идем к тому острову, — приказал я.
Но Гладомир внимательно всматривался в небо. Море стало вести себя беспокойно!
— Поторопитесь, — сказал мне лоцман, когда мы подошли к третьему острову.
Я, с трудом одолев крутой подъем, взобрался наверх и пошел прямо к тому месту, где мне почудилась девушка.
Меня тянуло к определенному месту, я понял это, потому что мой меч буквально направлял меня. Я вытащил его, и он, выскользнув из моих рук, ударил в небольшую расщелину. Скала треснула и как будто раскрылась от этого удара. Я отодвинул глыбы и увидел большое углубление, внутри которого было выложено дно из сухой морской капусты, а сверху лежал серебряный браслет со вставками из многоцветных минералов. Я поднял его.
Шум моря усилился. И я, положив браслет в карман, быстро пошел к лодке. Волнение на море было такое, что мы с трудом поднялись на борт галеры и втащили лодку. Гладомир повернул корабль, и мы быстро пошли подальше от скал.
— Будет шторм? — спросил я его.
— Это не шторм, — сказал он, — так, обычное волнение при таком ветре для этих мест. Куда хуже течение. Нас теперь будет постоянно относить влево. А это плохо. Но ничего. Только не говорите, что мы напрасно сходили к этим островам.
— Нет, не напрасно, я нашел то, что искал.
— Покажите мне?
— Вот смотрите.
— Обыкновенный браслет. Камни полудрагоценные, — презрительно заметил лоцман.
— Но он был дорог моему отцу, — ответил я, а сам подумал: "И как эта шутка поможет мне завоевать империю?"
Сомнение овладело мной. Я решил, что погнался в море за мечтой, за химерой. А в жизни все куда сложнее, куда жестче — то, о чем я едва мог думать — вернуть себе имя, вернуть себе землю — казалось таким несбыточным, таким неисполнимым. Теперь-то я понял, что подвел Гилдо под такой риск. Ведь я не знал, как отнесутся к его расспросам люди, что если он попадет в руки моих врагов, и они решат расправиться со мной, а для этого надо выбить правду из гонца. Мне оставалось лишь надеяться на его удачу, ум и ловкость.
Мы вернулись домой без приключений, по пути забрали скалолазов с богатым урожаем, собранным на крутых скалах. Удивительно, до чего они выносливы: пробыть в таких условиях, ночуя на холодном воздухе, безо всякого укрытия, когда вокруг бьется море — это вызывало уважение. Не говоря о том, что промысел был опасен. Не все возвращались с него домой.