Мощный фундамент, крепкие двойные ворота, многочисленные решетки внутри крепости во время осады отрезали путь отступавшим, и задерживали продвижение неприятеля.
Внутри были конюшни, оружейный склад, хозяйственные помещения. Чтобы вернуться в Номпагед, нам понадобятся одежда, деньги, лошади. Обо всем этом следует позаботиться. Я обнаружил комнату для смены и отдыха караулов. В ней сидел один человек из охраны, он стаскивал с себя сапог и вытряхивал из него камни с песком. Я приставил нож к его груди и тихо сказал:
— Когда сменяются караулы?
Этот человек смелостью, точно, не отличался. Нож, приставленный к сердцу, подействовал на него мгновенно.
— Через четыре часа, — сказал он, дрожа, как осиновый лист.
— Сколько человек в крепости?
— Две сотни.
— Отлично!
Я без всяких колебаний убил его и спрятал тело в чулане, завалив его всяким хламом.
На стене возле главной лестницы были выбиты слова девиза: "Зверю — чаща лесная, рыбе — океан, птице — небеса, а чистому сердцем — весь мир".
Да, слова с хорошим прицелом. Мне понравилась эта уверенность в своих возможностях, эта заявка на победу. Сразу видно, что скромность никогда не входила в число недостатков свойственных людям с "чистым сердцем".
Я увидел и герб ордена: знакомый мне символ в виде поломанных стрел и копий, по которым ползают две змеи. Таким гербом было запечатано заколдованное письмо из Сафиры, а оно имело прямое отношение к белым магам.
С такой же печатью было послано письмо в Алаконику! Все становится на свои места!
Кафирия натравила меня на Френье и она же теперь строчит письма в Алаконику. Она знала о том, что Френье владеет магическим камнем, и после того, как я изъял его, она почти сразу же пришла ко мне, чтобы украсть его, используя мою дружбу с бароном Товудом, которому я доверял. Следовательно, Кафирия теперь занимает в Ларотуме то место, которое ранее принадлежало Френье.
Так это и есть организация белых, так называемый орден Чистого сердца! Значит, их резиденция находится в Алаконике. По- другому его называют орден бионитов. Я кое-что прежде слышал о нем.
Бионо из Бонтилии основал этот орден примерно двести лет тому назад. Биониты никому не поклонялись, но они почитали Брамона, бога — создателя Аландакии. Это было непризнанное и опальное учение. В Алаконике и Бонтилии в определенный период истории многих почитателей Брамона истребляли как заразу.
Что любопытно, Алаконика и Бонтилия — соседствующие страны — оказались странным образом связаны и общей ненавистью и общими интересами. Но Алаконика пришла в последнее время в некоторый упадок и, наверное, это позволило бионитам обосноваться в этой стране.
На втором этаже я налетел на мага. Он не увидел меня, но почувствовал и стал делать свои колдовские жесты. Из его перстня посыпались легкие искры, и они падали на то место, где стоял я и во тьме проявились очертания моей фигуры. Он начал применять свои магические фокусы, но бедняга не взял в расчет, что у меня были вещи достаточно сильные, чтобы его убить.
Молнии выпущенной из браслета оказалось достаточно. У парня выгорело сердце!
Двигаясь по коридорам и крутым узким лестницам, я дошел до верхних этажей, на которых располагались кельи рыцарей ордена.
Кто-то спал, кто-то, лежа на кровати, смотрел в потолок; некоторые читали; два рыцаря сочиняли письма, один — поэму; пять воинов сидели в общей келье и играли в карты, да так шумно и азартно, что становилось ясно: никакими благими помыслами здесь и не пахло. Жажда денег и лютое соперничество, основанное на обмане — вот истинное лицо этих людей.
В одной келье была совсем неподходящая для такого места сцена: рыцарь развлекался с женщиной.
Насколько я понял, многими, приближенными к руководству ордена рыцарями не так уж рьяно соблюдались правила поведения, подобающие людям, вступившим на путь безгрешной жизни.
Шпионя в крепости, я понял одно: как велико могущество ордена белых магов, о котором мы даже не подозревали.
Одно имя, услышанное в ней, из разговора рыцарей заставило меня дернуться. Я слышал его однажды, но оно очень хорошо врезалось мне в память. Магистр Додиано! Это вам не Алхерро! Более редкое имя. И вряд ли Кафирия могла отправить ящера в Алаконику, чтобы доставить письмо какому-нибудь малозначительному человеку.
Додиано! В письме Кафирии шла речь о каком-то очередном плане. Что если их планы касаются не только людей из Дори-Ден, но и анатолийской семьи.
Я вышел на крышу, приблизившись к одному из охранников, убил его и осмотрел окрестности. Крепость располагалась на отшибе, вдали от населенных мест, и уходить будет легко. Из башни вышел еще один воин. Пришлось убить и его.