— Может быть, он что-то пил после этого?
— Нет, он провел оставшееся время на глазах у других людей. Через час от начала приема ему стало очень плохо, и его отнесли в спальню, и он закончил жизнь в ужасных муках.
Знахарь стал на колени перед небольшим алтарем и, склонив голову, помолился за душу усопшего короля.
— Ни один из известных мне ядов такие признаки не вызывает, — покачал головой знахарь. — А остатки вина исследовали?
— Придворный врач не мог определить решительно ничего. Их даже дали выпить слугам и ничего! Они остались живы.
— Возможно, его травили долго, малыми дозами, и вот смертельная отметка достигла критической точки в тот день.
Но мне такой яд неизвестен. Я слышал об умельцах из Кильдиады. Говорят, что там могут рассчитать действие ядов с необыкновенной точностью, что одна доза может убить, а другая — исцелить, что есть противоядие, которое человек, сам не зная, может принимать долгое время. Что некоторые яды опасны только в течение определенного промежутка времени. Может, именно этим свойством объясняется столь странный эффект: то, что слуги и придворные остались в живых, тогда как их господин умер.
— Ты дал мне подсказку. Но ничего конкретного ты сообщить мне не можешь?
— Увы, — он покачал головой.
— Твоя жизнь в большой опасности! Совет приказал изловить всех тебе подобных, кто мог изготовить яд. Они будут выбивать из вас правду, пытаясь выйти на человека, отравившего короля. Я верю тебе — ты непричастен, но если ты что-то знаешь о том, кто может быть замешан в этом, то скажи мне.
— Больше я ничего не знаю.
— Тогда лучше тебе покинуть Номпагед.
— Благодарю вас, сеньор!
Он низко поклонился мне, и я покинул его дом.
Глава 13 Покушение/Воспоминания трактирщика/
В жарком климате Анатолии с похоронами не затягивали. У Яперта был давно отстроен великолепный мавзолей, издали похожий на дворец. Он расположился рядом с десятком таких же роскошных мавзолеев, где покоился прах предшественников.
"В каждом их них могли спокойно проживать до сотни человек", — мысленно усмехнулся я.
Но король, любивший роскошь при жизни, желал окружать себя ей и после смерти. Но какими бы слабостями не обладал этот человек, он был достойным монархом, любящим мужем и отцом. И семья искренне скорбела и оплакивала его кончину.
Траурная процессия, к которой пришлось присоединиться мне, вышла из стен дворца на рассвете.
Все были одеты в цвет печали, признанный в Анатолии — синие одежды! Женщины срезали в этот день с себя по пряди волос. Пока эти локоны не отрастут до нормальной длины, вдова не могла снова выйти замуж, и замужество дочерей также откладывалось на неопределенный срок.
Профессиональные плакальщицы громко завывали, все это действовало на нервы, и я был очень рад, когда наконец-то все закончилось.
По случаю похорон во дворце было устроено поминальное пиршество.
Все те же придворные, первые сеньоры Анатолии, которых я видел на роковом пире, собрались здесь снова. Весть о том, что я получил высокий титул, дающий огромные полномочия, скоро докатилась до всех. Многие, после того как, отдав почести королеве и наследнику, и принцессе походили ко мне и сдержанно выказывали свое уважение, после этого уже обращались к Маркобу. Хотя я не был еще представлен официально, на совете. Совет назначили на завтра, а пока…снова поднимались кубки за вечную жизнь короля в заоблачной жизни. Жертвенные барашки, зажаренные по этому случаю источали сладкий сдобренный специями, запах. Рыбные блюда из всевозможных сортов рыбы, жареные омары, мидии, креветки, рыбные пирожки, и маринованная рыба. Стол буквально ломился от деликатесов. Такое обилие блюд и закусок бывает два раза в жизни человека: на его свадьбе и похоронах — чтобы не голодал ни в земной, ни в загробной жизни.
Королева сидела, молчаливая, притихшая, потупив глаза. Наследник бросал мрачные взгляды на всех приглашенных, как будто их силой хотел изобличить убийцу. По щекам принцессы, прикрытым короткой вуалью, катились слезы. Она почти ничего не ела.
Каждый из собравшихся счел своим долгом принести короткую, но цветистую, выразительную речь. Пока шел пир, я внимательно изучал лица всех присутствующих. Каждый из этих людей был полон тайных страстей и желаний. Все, что говорилось красивыми фразами резко отличалось от того, что думалось на самом деле. Маркоб прав. Теперь, после смерти короля наследник находится в уязвимом положении. Все хотят заполучить власть и единственная преграда на этом пути — я.