Воин тоже был ранен — Кристина заметила, как кровавая струйка выползла из-под его наплечника, — но всё же снова занёс меч. Тогда она резко двинула его щитом в грудь, их клинки на миг скрестились в холодном воздухе, а потом она что было сил ударила его мечом по ноге, почти как он её минутой ранее, и ей удалось задеть незащищённую часть ноги — под коленом. Солдат тут же рухнул, кажется, взвыв от боли — вокруг стоял такой адский шум, что Кристина не поняла, он ли это кричал или кто-то поблизости.
В тот же миг она обнаружила рядом ещё одного воина — на нём был небольшой шлем без забрала, но зато с бармицей, наручи, напоминающие большие браслеты, и чёрная бригантина. Конечно, легко крошить простолюдинов, когда у тебя и защита лучше, и меч крепче… Возможно, сражайся Кристина на коне, пехотинцы бы не решались на неё бросаться, зато ей попадались бы сильные и защищённые рыцари. Но в прошлый раз, во время битвы за Эори, ей не посчастливилось упасть с коня после чьего-то верного удара, а от смерти её спасло лишь чудо, имя которому было — Хельмут Штольц.
Поэтому сейчас она решила сражаться среди пехотинцев, в рядах которых преобладали в основном простолюдины — вчерашние крестьяне, которым выдали шлем, кольчугу, копьё или фальшион. Но встречались здесь и опытные, хорошо обученные гвардейцы, да и вообще, именно в пехоте Кристина чувствовала себя на своём месте.
Если во время кровавого сражения вообще можно чувствовать себя на своём месте.
С новым противником она разделалась быстро: один его удар приняла на щит, другой отбила клинком, сама что было сил резанула сначала по плечу, распоров стёганку и человеческую плоть, а затем рубанула по бедру, ровно там, где заканчивалась бригантина. Окровавленный воин рухнул, Кристина бросилась дальше, на бегу увернулась от копья вражеского кавалериста, перепрыгнула через чей-то труп и подскочила к одному из солдат Хенвальдов, что только что уложил пехотинца в грязно-фиолетовом сюрко — человека Хельмута.
Ей захотелось зарычать от досады и чувства вины перед другом, как будто она была обязана спасти этого воина и вернуть барону Штольцу всех его людей в целости и сохранности.
Вражеский мечник был без щита, и Кристина понадеялась, что это станет его слабостью.
Он держал меч высоко, и она успела ударить его по ноге, он же задел её плечо — клинок скользнул мимо щита. Она со злости обрушила на него град ударов, вовремя парируя его выпады. Чуть наклонилась, чтобы задеть ноги, противник же попытался ударить её по спине, но сначала не достал, а потом её спасла кольчуга (спасла, впрочем, только от раны, а не от синяка или ушиба). В конце концов Кристине удалось попасть лезвием в просвет между набедренником и наколенником, она рубанула изо всех сил, кажется, дойдя до кости. Воин рухнул, и она вонзила острие меча в его горло.
Спиной почувствовала опасность: кто-то подбирался к ней, стараясь быть незамеченным. Она резко развернулась, взрезав воздух перед собой — противник вовремя отпрянул и избежал удара. У него тоже были одноручный меч и щит, и Кристина усмехнулась тому, что ситуация до боли напоминала тренировочный бой.
Пара первых ударов пришлась на щит, как с его стороны, так и с её, удары были ленивые, пробные. Потом оба разошлись, она задела его плечо, но попала лишь по наплечнику, противник же смог ударить краем щита её голову, отчего в ушах зазвенело, но Кристина лишь поморщилась и даже с места не сдвинулась. Нельзя было показывать свою слабость, выдавать своё состояние. Тогда противник раззадорится, решит, что он сильнее, и начнёт бить с такой яростью, что врагу не пожелаешь.
Кристина рубанула по его шее, и если бы не плотная кольчужная бармица, то наверняка смогла бы оставить рану поглубже. Да, кровь выступила, но противник тоже никак не выдал того, что хоть немного ослаб от этого ранения. Он занёс меч, Кристина отразила удар щитом, заметив, как из-под бармицы по серому сюрко разливается кровавое пятно. Он ослаб, а значит, можно нанести несколько ударов, с лёгкостью увернувшись от его слабых попыток атаковать, толкнуть сначала ногой, потом локтем и рубануть мечом по ноге… Сталь клинка скрежетнула о сталь поножа и внезапно встретилась с чем-то мягким, податливым, будто масло. Враг упал на землю, засыпанную последним снегом этой зимы, и снег тут же окрасился кровью.