На закате, когда горизонт загорелся оранжево-розовым, её наконец-то позвал капитан Больдт.
Кристина наспех набросила плащ поверх синего камзола, на всякий случай прихватила меч и выбежала из шатра. Она не стала собирать волосы, оставив их распущенными, и вечерний ветерок, который уже приносил отголоски едва наступившей весны, взлохматил её каштановые локоны.
— Не знаю, миледи, разочарую я вас или обрадую, — вздохнул Герхард, слезая с коня, — но граф Варден во время разговора с Хенвальдом не произносил ничего такого, что могло бы заставить вас думать о нём как о предателе.
— А Хенвальд? — насторожилась Кристина. — Он и Вардена матом покрыл, когда узнал, что он на моей стороне?
— Ребята говорят, — кивнул Больдт на стоявших за ним солдат-разведчиков, — что он был очень угрюм и молчалив. Что графу Роберту нелегко было его разговорить, а также убедить, что он проиграл эту войну.
— Но он всё же убедил? — вздрогнула она, поправляя застёжку плаща.
— Пожалуй, да. Скоро он сам к вам придёт, переговорите с ним, если считаете нужным. Впрочем, ему нечего от вас скрывать, — добавил Герхард. — Никаких заговоров с Хенвальдом он не обсуждал, никаких крамольных речей не произносил… Просто очень долго и скрупулёзно капал ему на мозги, мол, сдавайся, выхода нет. — Он усмехнулся, и Кристина тоже невольно улыбнулась. — Хенвальд, конечно, обвинил его в лизоблюдстве и… кое-что погрубее тоже говорил… Но в целом он, кажется, смирился с тем, что ему следует сдаться.
Кристина кивнула. Она была очень довольна, но ей ещё хотелось расспросить самого Вардена. И теперь она окончательно убедилась, что её попытки воспользоваться заклинанием взгляда сквозь пространство наверняка не привели бы к таким результатам. Её заклинание сорвалось один раз, велика вероятность, что оно сорвалось бы и во второй, или реальность как-то исказилась под воздействием неумелой магии, или сама Кристина бы что-то не расслышала и не поняла… Зато опытным разведчикам она доверяла сильнее, чем такой зыбкой и слабой вещи, как волшебство.
Джонат Карпер, помнится, во время прошлой войны всегда полагался на магию, а ещё на собственную удачу и волю шингстенских богов. Он пренебрёг здравым смыслом, хорошо продуманной стратегией и, наверное, советами матери, которая была явно куда более благоразумна. И он проиграл. А Кристина поняла, насколько иногда опасно полагаться только на себя и свои силы, в том числе и магические. Хороший план, разведка, опытные союзники, численное превосходство — всё это было куда надёжнее, чем заклинания и руны.
Граф Варден вернулся спустя пятнадцать минут после отчёта разведчиков. Он широко улыбался и, кажется, готов был броситься на Кристину с объятиями. Что ж, значит, разведка не подвела и новости правда хорошие.
— Миледи, Хенвальд готов открыть вам ворота! — вместо приветствия заявил Варден, но тут же опомнился и поклонился. — Было нелегко, но я всё же уговорил его. Пришлось и по-хорошему пытаться, и угрожать, и убеждать…
— Хенвальд сказал, что ему было нужно? — прервала его Кристина, осознав, что забыла спросить это у разведчиков. — Ну, в смысле, он поднял восстание… из-за чего — понятно, но ради чего? Какие у него были цели? Чего он хотел добиться?
— Боюсь, ответ вам не понравится, — мигом помрачнел Варден. Она взглянула на него пронзительно, и ему пришлось ответить: — Он хотел вашей смерти.
Кристина замерла, опустив взгляд. Она думала, что Хенвальд потребует, чтобы она вернулась в Эори или даже разделила Нолд и Бьёльн, вернув всё к исходной точке… Чтобы больше ноги её в Бьёльне не было, чтобы она не смела даже пытаться как-то руководить им… Она ждала каких-то немыслимых требований, которые граф Ульрих по сути не имел права выдвигать.
А он хотел простого — чтобы она расплатилась за свою якобы неблагодарность жизнью.
И когда на предыдущих переговорах он понял, что не сможет её убить, то прервал разговор и отправился в свой замок, видимо, чтобы придумать новый план её устранения. Может, спровоцировать на штурм или устроить какую-нибудь хитрую вылазку, которая, в отличие от предыдущих, не будет предотвращена… Или даже вызвать Кристину на поединок — это был бы, пожалуй, наилучший способ решить все проблемы для них обоих.
Она горько усмехнулась, вспомнив, с чего началась прошлая война. А эта война таким образом бы закончилась.
Но не будет ни поединка, ни, тем более, штурма. Раз Хенвальд сдался, то смысла в кровопролитии больше нет.