– Давай ещё раз, что именно ты подслушал в разговоре Фила и Поля Ляру? – потребовал Френсис сразу, как напился, – Вспоминай, как можно подробнее.
Анри уже хотел было напомнить о том, что его друг в принципе подверг сомнению правдивость этой новости, но успел-таки поймать себя на полуслове. Ведь в самом деле, они отделались от компании праиэров и приехали сюда. Френсис ввязался в большие неприятности, доверившись другу! Заслуживает ли он упрёков?
– Они не обсуждали детали, – Анри виновато улыбнулся, – Просто из сказанного ими я понял, что Патерсон должен повязать учителя и где-то спрятать.
– Как можно повязать такого человека, как учитель!? – с невольно усмешкой фыркнул Френсис, и тут же пришла идея, как именно это можно сделать.
Догадка осенила сразу обоих друзей, и их сердца дружно возмутились такому варианту.
– Что ж, давай проверим! – решил Френсис и взлетел в седло.
Анри не отставал.
– И как же ты собираешься это проверить? – на ходу поинтересовался Анри.
– Там видно будет. Разве этот пройдоха купец не готов простить мне любую выходку? – усмехнулся Френсис, – Вот только я не могу сказать то же самое и о себе…
Они знали Патерсона и где расположена его контора. Дело в том, что каждое лето Рай арендовал у этого купца один из его кораблей, чтобы подарить своим воспитанникам опыт морских путешествий. Мальчишки обожали в этих путешествиях всё, кроме неизбежной встречи с хозяином арендованного судна. Патерсон настолько рьяно старался понравиться молодому герцогу, что становился тенью Френсиса на всё время пребывания того в Туманной Гавани, очень громкой, суетливой и непроходимо глупой «тенью». Купца ничуть не смущало то, что молодой господин обращался с ним с нескрываемым раздражением, главное его соседи конкуренты видели его в таком блестящем обществе.
Друзья осадили коней как раз в тот момент, когда Патерсон вышел на порог своей конторы. Он намеревался снять одну из рекламных вывесок, которых на стенах его дома было так много, что за ними невозможно было разглядеть каменную кладку. И тут вдруг раздалось:
– Купец!
Патерсон с готовностью развернулся и сразу же испуганно присел. В его глазах светился такой откровенный страх, что друзья единодушно решили – этот проныра попробует сбежать, а потому и поспешили лишить его такой возможности. Анри перегородил выход со двора конторы, а Френсис спрыгнул с коня и вскинул руку в сторону открытой двери:
– Входи внутрь, или я выбью из тебя душу прямо здесь, на глазах твоих служителей и соседей!
Патерсон низко поклонился и всем своим видом выразил полную покорность. Понимая, что и там этот маленький серый человек может улизнуть, Френсис уже на входе схватил его за ворот рубахи и так вынудил отойти в глухой угол комнаты. Вот теперь Патерсон окончательно уверовал, что неприятный разговор неизбежен, и все его помыслы тут же обратились к поиску иного способа выжить.
– Ваше Сиятельство?! Ваш визит такая великая честь! – залепетал купец, – Вижу, что вы не в духе. Это так прискорбно! Поверьте, я ничего так сильно не желают, только угодить вам!
– И поэтому решился поднять руку на Генриха Рая!? – зарычал в ответ Френсис.
– Я!? Причинить вред глубокоуважаемому господину Раю!? Ваше Сиятельство, да как бы я посмел!?
– Вот и я думаю, откуда такая немыслимая смелость?! Или скорее, глупость! Ты правда думал, что это сойдёт тебе с рук!?
– Да в чём именно вы меня обвиняете!?
– В том, что ты вознамерился опоить моего наставника! И не смей отрицать! Учитель решил, что пара отвешенных тебе тумаков послужат достаточной платой за такое обслуживание, но у меня другое мнение. Я не намерен такое прощать! Может быть, я тебя и не убью, но покалечить, оставить памятный знак, я просто обязан. Это дело моей чести! – и Френсис выразительно обнажил кинжал.
Разум юноши нашёл только один способ, каким Патерсон мог бы справиться с Генрихом Раем, и именно это сейчас решился озвучить. Стоило дать свободу воображению, как сердце сразу охватила сильная злость. Да, Френсис был искренне зол уже на то, что есть причины допустить такой вариант, а если это ещё и окажется правдой, то причин для злости станет много больше.
Так что не удивительно, что Патерсон поверил и тут же рухнул на колени:
– Ваша светлость, да как же я мог ослушаться приказа вашего батюшки!? Он выразился очень ясно – заковать вашего наставника в Башне Тишины и держать там до новых приказов. Его Светлость карает ослушание смертью! Уж я-то знаю!