Толян помрачнел еще сильнее, став пасмурным, как сегодняшнее небо.
— Козел ты, Серега, — буркнул он недовольно. — Мог бы и предупредить, что у нее там…
— Я предупреждал.
— Фигово ты предупреждал. Конкретнее надо мысли выражать.
Я пожал плечами и двинул к мосту.
— А ты сам-то чего его с собой таскаешь? — догнал меня голос Толяна. — Или это… Лучше нет влагалища, чем очко товарища?
Я обернулся на ходу и рассмеялся ему в лицо. Точно так же, как он вчера смеялся в лицо мне.
— Дурак ты, Толя.
— Пошел ты, — огрызнулся он, но я уже не слушал.
Собирательство оказалось занятием более гнусным, чем я предполагал. Не то ничего полезного в окрестностях не было, не то все полезное уже вынесли, но мои мародерские похождения выглядели скорее бессмысленными блужданиями.
Я обошел один подъезд ближайшего дома и пришел к мысли, что для того, чтобы не вернуться с пустыми руками, надо бы, вопреки наставлениям Толяна, отойти подальше.
Вообще, логично было предположить, что ближайшие к кремлю дома уже давно вычистили. Полтора месяца прошло как-никак. Но зачем меня тогда сюда послали? Свежим глазом поглядеть? Или это такая подстава со стороны обиженного Толика?
А что, очень может быть. Он сегодня не особенно улыбался. Да и вообще, если разобраться, посылать людей обыскивать все подряд безо всякой системы — глупое и бесполезное занятие. Пустая растрата человеческого ресурса. Фара бы так не поступил. М-да, не иначе кто-то надо мной поглумился.
С этой мыслью я вышел на свежий воздух, неторопливо обогнул дом и углубился во дворы. За спиной остался кремль, Волхов и стоящий на вечном приколе подзатонувший корабль. С мачтами, без парусов. Судя по всему, здесь когда-то был ресторан, а может — плавучая гостиница…
Справа, в просветах между домами, виднелись маковки понатыканных одна на другую церквей. Ярославово Дворище, как назвал это кто-то из местных.
Исторические достопримечательности меня трогали не очень. Чего искать в церквях? Свечи сгрызли мыши, деньги ничего не стоили, исторические ценности, если они там и были, давно уже растащили. А трупы в сгнивших рясах от обычных трупов ничем не отличаются.
Нет, искать надо в жилом секторе. А еще неплохо бы проверить одну штуку.
Проверка закончилась едва начавшись. Буквально через несколько дворов. Если Толян и обманул меня в чем-то, то не в этом: вооруженного, лениво прогуливающегося мужика я заметил издалека. Впрочем, от меня он и не прятался, а с обратной стороны его видно, судя по всему, не было.
— Гаврила ждал в засаде зайца, — усмехнулся я.
В голову тут же вертко влезла мыслишка: если прячется не от меня, то может просто подойти, поздороваться и пройти мимо. Сбежать. Я же вроде как свой. Не станет же в своего стрелять. Или станет? Какие у этих пограничников инструкции, пес их знает. Может — всех впускать, никого не выпускать. А может и вовсе стрелять на поражение без разбора.
Мужик увидел меня. В фигуре его наметилось напряжение. Я легко и беззаботно помахал рукой и свернул во двор. Я свой. Я собиратель и никуда не бегу. Занимаюсь своим делом.
Да, сбежать так просто не выйдет. Но не сидеть же здесь до весны. Можно, конечно, попробовать ломануться в червоточину, но с ходу не перепрыгнешь. Только на другой слой перейдешь. А здесь, судя по рассказам Толяна, ходить сквозь свет не боятся.
Хреновенько.
Я подошел к двери очередного подъезда с выбитым ржавым кодовым замком, толкнул. Скрипнуло. Ржавая дверь подалась тяжело. Посыпалась мелкая труха.
Внутри было темно. Под ногами что-то хрустело. Думать о том, что лежит на грязном полу подъезда после тридцати лет небытия, не хотелось. Может, крошево бетона и прочий мусор, а может, человеческие кости.
Все-таки мысль о трупах догнала меня, как ни старался ее прогнать. Я поежился и припустил вверх по лестнице. Через пролет стало светлее. Свет попадал сюда через мутные стекла гнилых окон. Странно, что не повываливались за столько лет.
На первом этаже все двери оказались запертыми. Ломиться в чужое, пусть и брошенное пространство я не стал. Тем паче, что железная дверь в россейской квартирке с замками от жулья всякого, это не дверка в номере «Ambassador City Jomtien», ее плечиком просто так не высадишь.
На втором этаже две квартиры оказались вскрытыми, но ничего полезного, кроме раскисшей мебели, битой посуды и сгнившего тряпья, там не нашлось. Окна в комнатах и кухне первой были открыты настежь. Рамы где перекосило намертво, где, совсем уж сгнившие, посрывало с петель. Видно хозяева открыли окошки — проветрить в летний день помещение и уснули. Ничего зазорного. Кто ж знал, что проветривание растянется на годы. Во вторую квартиру уже явно кто-то залезал до меня. Все шкафы были распахнуты, ящики вытащены, содержимое выброшено на пол и перевернуто вверх тормашками.