...Прижимаясь ближе к стволам больших ветвистых деревьев, пережидали ливень. Наконец он кончился, небо очистилось от туч, солнце весело плавало в синей бескрайней лазури. Птицы пели, цветы подросли за это недолгое время и теперь, умытые и благоухающие, раскрывались под ласковыми лучами и радовали глаз яркой и безграничной палитрой.
- Как же красиво, Господи. Мужчины, посмотрите, что у вас там сухого есть, Майкл, Миша, переоденьте раненого, - вздохнула Люба, и раскрыла свою сумку, - может, что осталось сухое. Анют, ты, конечно, мелкая, но может, вот это платьице подойдет на тебя, примерь... мое любимое... я хотела его немножко увеличить, по бокам такие вставочки сделать, я хоть и не толстая, но оно мне сильно уж в обтяжку.
Она выудила из сумки платье приятного сине - фиолетового оттенка и протянула дрожащей девушке.
- Быстро переодевайся в сухое, не хватало еще простыть.
- А вы? - Аня взяла платье.
- Сейчас найду что-нибудь, что-то накидала из шкафа... вот еще балетки возьми... какой у тебя размер? Да все равно, лишь бы сухие.
- 36-й.
- А у меня 37, ничего, потянет.
Анечка увидела красивые серые лодочки на высоком каблуке.
- А можно я эти туфли примерю, тетя Люба?
- Какая я тебе тетя... и давай уже на ты... я говорила тебе, или я так старо выгляжу?
- Нет, нет, что вы... то есть ты... ты классно выглядишь.
- Врушка! - улыбнулась Люба. - Как ты можешь знать, как я выгляжу, если ты не знаешь, сколько мне лет? А? Ладно, пошли переодеваться. Мужчины, мы отойдем, а вы не стесняйтесь, выжимайте одежду, развешивайте сушиться... и надо думать о завтраке...
- Только не очень далеко, - Антон подошел к девушке, - хорошо?
- Да не переживай, командир, мы с Анютой столько песен знаем вдвоем, что целую армию чудищ можем развлечь легко, да, подруга, - женщина засмеялась, - если конечно твои домыслы имеют под собой почву, да и делить нам нечего, а о политике мы вообще говорить не будем. Пойдем. Да, кстати, Ань, а что ты думаешь обо всей этой войне?! А?! Да шучу я, не смотри так...
Женщины скрылись за деревьями. Антону сразу стало как-то неуютно, но идти следом, что-бы быть рядом с любимой было как-то неуместно в этой ситуации, и он стал молча выкручивать снятую одежду и развешивать на ветках.
- Цікаво, цю воду можно пити,(3) - Руслан тронул рукой «чашу» из блестящего плотного темно-зеленого листа, полную прозрачной влаги.
- Раньше когда-то пили дождевую воду, теперь уже нельзя, а тут... - Гриша не договорил и стал пристраивать на солнышке тяжелые рабочие ботинки.
- ХЗ, - подал голос Олег.
- Что ты сказал?
- Хто зна...(4)
- Да-а-а, - протянул задумчиво Миша, - в этом сказочном королевстве... все кажется - проснусь и...
- Опинишся дома, так? Ти казав, ти із Одеси...(5)
- Да, журналист.
Антон кинул взгляд на мужчин, и молча продолжал раскладывать для просушки большие мягкие листья, из которых они делали матрацы, укладывая их на охапки гибких пружинящих веток.
- З Одеси, - повторил Руслан, - ну і... що?(6)
- В каком смысле?
- То що тебе сюди викинуло вибухом, свідчить, що ти був у зоні АТО...(7)
- Логично.
- І що? Що ти думаєшь про це все... ти ж журналіст... розумний...(8)
Подошел Гриша.
- А ты, ТЫ что думаешь об этом, а?
- Ша, мужики, хватит, - Антон выпрямился.
- А ти не командуй тут, тебе ніхто не вибирав,(9) - огрызнулся Руслан, впрочем не зло, а как-то так, по привычке.
- Давайте подумаем, чем мы будем кормит-ца, - добродушно проговорил Майкл, - мужчины должны думать о главном: найти пещеру, мамонта притащить.
- И вообще-то дискутировать в трусах, тем более мокрых... это смешно, - сказал Миша.
Они оглядели друг друга, сначала стали улыбаться, потом смеяться, потом хохотать.
Отсмеявшись, Гриша, вытер слезы, выступившие от смеха.
- Давно я так не смеялся.
- Так... ви мене теж заразили, а мені не можна, усе болить,(10) - Олег лежал, переодетый в Мишину рубашку и Майкловы спортивные штаны и улыбался, - гарно як, сонечко гріє...(11)
- Слушайте, а может так и надо было... оборжать этот бред весь... обняться...
- Сесть за стол, - продолжил мысль Антона Миша.
- Накатить коньячку, а лучше водочки, - подхватил Гриша, - закусить огурчиком... сальца из морозилочки нарезать так аккуратненько...
-Селедочки керченской жирненькой, - развивал тему журналист, - саламур с маринадом, перчиком...
- Картопельки... капусточки квашеної з лучком і олійкою,(12) - мечтательно добавил Руслан.
- І матусиного хліба скоринку,(13) - глаза Олега наполнялись слезами, - як мамо хліб пече, такий запах, що нікуди виходити не хочеться, так би сидів дома і дихав,(14) - он отвернулся, закрыл лицо рукой и тихо, беззвучно заплакал.