Шерлок внезапно замер на полушаге, резко развернулся и в два прыжка оказался рядом с креслом Джона. Он оперся руками о подлокотники и чуть подался вперед, глядя прямо в глаза.
– Все дело в ежедневнике, – повторил он. – С самого начала мне не давала покоя одна деталь – почему у такого скрупулезного и педантичного человека не было ежедневника? Ни на одной фотографии, ни в ящиках стола, ни в уликах, ни в воспоминаниях. Он должен был быть. Скорее всего, коричневый, под кожу, исписанный наполовину ручкой с толстой пастой ровным округлым почерком, без лишних деталей и подробностей, без рисунков, но с редкими «бессознательными художествами» – люди часто что-то чертят, разговаривая по телефону. Жертве мало кто звонил, в основном, по работе или мать. Ежедневник должен был лежать на прикроватной тумбочке, подобно твоему ноутбуку, но ты более современен, что говорит в твою пользу. Он фактически прямое олицетворение его отношения к себе. И его нет. Почему?
Шерлок явно ждал ответа, а Джон едва не пропустил вопрос, засмотревшись в пылающие страстью и возбуждением глаза. Истинная любовь Шерлока Холмса – его работа, его загадки, его озарения. Единственная любовь. И как любого человека, она делала Шерлока невероятно прекрасным, придется признать.
– М-м… – растерянно протянул Джон, не прерывая зрительного контакта. – Почему?
– Да потому что только одному человеку мог понадобиться бесполезный ежедневник. Кого еще может заинтересовать глупое расписание автобусов или время приема к врачу? А уж редкие язвительные мысли в адрес коллег просто смехотворны!
– Но если ежедневника нет, откуда ты знаешь, что в нем написано?
– Из его характера, Джон. Из того, как он расставлял вазы в своем шкафу и выстраивал тарелки в шкафчике на кухне. О человеке многое может сказать его книжный шкаф и полотенца в ванной. Ну, еще Лестрейд нашел его старые ежедневники – целая стопка, любовно сложенная в коробку.
– Так почему же его не было?
Шерлок загадочно улыбнулся, предвкушая свой ответ. До Джона у него был череп, который не очень-то преуспел в общении, и язвительные сотрудники Скотланд-Ярда, пытающиеся лишь опровергнуть. Не удивительно, что любые одобрительные восклицания Джона Шерлок принимал с благодарностью, ждал их, а, порой, и сам провоцировал.
– Потому что жертва на самом деле никакая не жертва, а свихнувшийся псих, преступник, которого следует искать в мотеле на окраине Лондона. Он сошел с ума от одиночества и однообразной рутинной жизни. Вероятно, хотел привлечь к себе внимание, подстроив собственное «убийство». У него могло бы получиться, если бы Лестрейд не обратился ко мне.
Шерлок сиял и разве что не урчал, словно довольный сытый кот. Он немного успокоился и сейчас явно был горд, что раскрыл дело лишь по фотографиям, да свидетельствам с места преступления. И он поделился этим с Джоном, словно хотел разделить с ним свою радость. Это была какая-то чисто шерлоковская форма заботы, которую следовало принимать, не колеблясь. От которой почему-то стало противно.
– Это… впечатляет, – довольно сухо сказал Джон.
Шерлок немного сник.
– Надеюсь, ты не считаешь раскрытие дел за ноутбуком чем-то опасным и непредсказуемым? – спросил он и, попятившись, сел в кресло напротив.
– Нет. Я рад, что ты помнишь о моей просьбе.
– Ультиматуме. Да, помню.
– Просто, Шерлок… Не жди, что я сразу стану прежним, если один раз не прогнал тебя из своей комнаты. Я не могу все забыть или выкинуть воспоминания из головы, как из картонной коробки ненужные старые вещи. Мне нужно время и…
Ему нужно время и обычная человеческая забота, наподобие ночной выходки Шерлока. Не бесконечные погони и адреналин – их еще захочется, но позже – а участие и понимание, чтобы прогнать кошмары и успокоить заходящееся в ужасе сердце. Честное слово, валяться в военном госпитале с дыркой в плече было в тысячу раз проще!
– Хорошо, – быстро сказал Шерлок.
Снова согласился. Джон невольно улыбнулся. Шерлок чуть поджал нижнюю губу – так по-детски – он был разочарован, но старался не подавать виду. Он вообще явно старался в последнее время – шел наугад, прощупывая почву, но стоило ему немного осмотреться и обрести уверенность – как стремительно бросался вперед, забывая о предосторожности.
– Прости, что я так на тебя давлю, но…
– Но ты считаешь, что я это заслужил.
Джон вскинул голову и напрягся.
– А ты – нет?
Шерлок промолчал и потянулся за скрипкой – со вчерашнего дня она лежала около кресла. Она помогает ему думать. Возможно. Но не помогает общаться. На этот раз он выбрал спокойную умиротворяющую мелодию. Джон с грустной усмешкой дослушал до середины и поднялся с места.
– Куда ты? – музыка тут же стихла.
– Воздухом подышать.
– Открой окно.
– Шерлок…
– Останься.
Джон вздохнул и помотал головой.
– Зачем?
– В прошлый раз, когда ты точно так же ушел, в соседнем здании прогремел взрыв.
Неожиданный аргумент. Джон замер на пороге и с любопытством обернулся.
– Мне проверить соседнее здание?
– Просто не уходи, – Шерлок отложил скрипку и неторопливо подошел к Джону вплотную. – Ты можешь навредить этим себе.
– Я уже навредил себе, переехав однажды на Бейкер-Стрит, – резко ответил Джон. Он нервничал от бесцеремонной близости Шерлока, его самоуверенности и вроде бы теплых участливых глаз. И от этого злился больше на себя и на невозможность сделать следующий шаг навстречу. Словно посреди их обычного доверия выросла глухая стена. Можно было подойти довольно близко, но тут же неизменно стукнуться лбом и набить очередную шишку.
Шерлок положил обе руки на плечи Джону и выжидающе посмотрел в глаза – старался прочесть возможные исходы. Его прикосновения – осторожные и даже нежные – оказались неожиданно приятны. Джон застыл в изумлении и беспомощно посмотрел в ответ. И тогда Шерлок просто притянул его к себе и крепко обнял, уткнувшись носом в висок…
Общеизвестный факт – объятия успокаивают, расслабляют симпатическую нервную систему, от интенсивного давления снижается пульс и расслабляются мышцы, нормализуется дыхание, от тепла человеческого тела систематизируются мысли. Этот способ часто применяют при убое коров. Люди же инстинктивно стремятся к подобной близости в минуты сильного эмоционального потрясения, ища защиту и понимание. Если разумно пользоваться этой слабостью, можно быстро добиться неплохих результатов. Шерлок это знал, но никогда раньше сам не применял на практике. Поэтому сейчас он с интересом наблюдал, как Джон сначала замер и напрягся, принимая решение, а потом расслабился и позволил обнять себя крепче. Ощущение его тела, тепла, его запах и дыхание – все вместе было так непривычно и так… хорошо, что хотелось прижимать его к себе вечно. Не отпускать, а вынудить на ответные действия, сейчас Джон стоял, опустив руки и терпеливо сопел Шерлоку в плечо. Вот только его сердце билось сильнее обычного то ли от неожиданной близости, то ли… прикосновения и сейчас были ему неприятны. Шерлок не знал точного ответа, он не видел его лица, но слышал учащенное прерывистое дыхание. Джон не пытался вырваться, но и не отвечал, не был напряжен, но не приникал ближе. Словно не мог решиться или терпел, чтобы не огорчать.
– Тебе неприятно? – наконец, поинтересовался Шерлок.
– Нет, нормально, – немного удивленно признался Джон.
– Тогда почему ты не…
Джон рассмеялся и, наконец, свел руки за спиной Шерлока, прижавшись к нему всем телом. Определенно, ему нравилось. Можно было поздравить себя с маленькой победой и новым открытием, а еще продолжать впитывать ощущения, от которых все теплело внутри и сердце наполнялось беспричинной радостью. Так странно, но так хорошо, уютно и правильно.