– У меня указания доставить вас на Бейкер-Стрит, – сказала она. На этот раз в ее руках не было телефона, да и взгляд казался более… осмысленным.
– А если я не хочу туда возвращаться?
– В этом случае я должна сопровождать вас, куда бы вы ни направились.
– Шпионите за мной?
– Так же мне разрешили ответить на некоторые интересующие вас вопросы.
Последний аргумент прозвучал весомо. Нет ничего плохого в доставке к дверям собственного жилища. Если поначалу Джон подумывал направиться в бар, в стрип-клуб или еще в какое абсурдное место, то сейчас хотел одного – оказаться дома. Спонтанное желание совершить безумство, наверное, смыл дождь, принеся взамен понимание. Только забравшись в теплый салон автомобиля, он почувствовал, насколько продрог. Не хватало еще простыть к прочим своим неполадкам в организме. Антея неторопливо села рядом и одобряюще улыбнулась.
У Джона вопросов было множество, но по-настоящему знать он хотел лишь одно.
– Эти камеры… когда их установили?
– Пока вы были в больнице.
Пока вы были в больнице… Не раньше. Джон облегчено выдохнул и прикрыл глаза. Их не было три недели назад, все в порядке. Конечно, иначе люди Майкрофта, вдоволь насмотревшись насилия, предприняли бы что-нибудь, да хотя бы скорую вызвали.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Джон. – А Шерлок действительно нашел все?
– Да, и сделал это довольно быстро.
Джон усмехнулся. Шерлок не терпел контроля, особенно от старшего брата. Конечно, он тут же догадался о камерах, о которых Джон даже не подумал. А уж найти их труда для него никогда не составляло – слишком много очевидных мест их размещения в квартире. Поэтому Майкрофту и приходится довольствоваться личными визитами в самое неподходящее время…
– Антея? А… я же могу вас так называть? Хорошо. Вы не могли бы попросить босса не оставлять Шерлока одного до моего приезда?
Антея удивленно моргнула и согласно кивнула, доставая телефон. Джон и сам плохо понимал мотивы своей просьбы, просто не хотел, чтобы Шерлок сейчас сидел один в пустой квартире. Ему тоже досталось. Может, его спасал характер, умение абстрагироваться и известная бесчувственность, может – что-то еще… Джон не представлял себе, что сам бы чувствовал на его месте. Как бы справлялся, обнаружив однажды, что пришел домой, избил до полусмерти лучшего друга и напоследок изнасиловал его. Конечно, на Шерлока можно злиться, можно его ненавидеть и избегать контактов, но и ему приходится несладко, надо признать. Шерлок тоже жертва, и Джон готов был поспорить на свою дружбу с ним, что и он травмирован психологически. Просто никогда не признает этого, будет прятать и пытаться убедить себя, что все в порядке. Вот только с таким не справляются в одиночку. И его поведение – эта чрезмерная открытость, даже чувственность, проявление заботы и эмоций – гораздо лучше всяких анализов и тестов говорит о тяжести его травмы. Ну а то, что Шерлок не отгородился от Джона, что все еще пытается как-то наладить отношения, говорит о… говорит о том, что не стоит больше оставлять его в одиночестве.
Джон откинулся на спинку сидения, прикрыл глаза и не смог сдержать вздоха облегчения.
– Прогулка пошла вам на пользу? – спросила Антея.
– Да, - улыбнулся Джон. – Определенно, можете передать это Майкрофту.
– Договорились.
– А вы… не знаете, зачем он сегодня приехал? Не замечал за ним раньше такого стремления общаться с Шерлоком.
– Он волнуется. Гораздо больше, чем показывает. И все еще чувствует ответственность за младшего брата. До вашего появления, Джон, мистер Холмс натерпелся от выходок Шерлока, который едва ли не еженедельно попадал в переделки.
– Могу представить, – улыбнулся Джон, вспомнив свое первое дело и сумасшедшего таксиста. Шерлоково «все было под контролем» явно тогда не стоило ничего. – Вижу, что вам действительно дали добро даже на личную информацию.
– На этот счет были особые указания, – улыбнулась Антея. Джон подумал, что не так часто ей удается просто свободно поговорить с кем-то. А ему самому не доставало общения с обычными людьми.
Майкрофт и Шерлок по-прежнему сидели в гостиной. И молчали. Джон остановился на пороге, оценил ситуацию и решил не мешать. Хотя бы не ругаются, уже хорошо. Выдержали в одной комнате наедине несколько часов – великое достижение! Они синхронно обернулись в сторону Джона. Один – высокомерно и покровительственно, тщательно пряча благодарность, другой – с явным облегчением и попыткой скрыть радость. Джон кивнул им, снял куртку и отправился на кухню. После прогулки под дождем напряжение постепенно отпускало, зато зверски захотелось есть. Миссис Хадсон позаботилась о продуктах в холодильнике, с этим проблем не возникло, осталось только быстро что-нибудь сообразить. Хлопнула дверь внизу – Майкрофт ушел, не прощаясь. Джон, поколебавшись мгновение, взялся готовить на две порции.
– О чем вы говорили? – спросил он.
– Да так. О музыке, – ответил Шерлок. Он стоял на пороге кухни, прислонившись к косяку, и наблюдал. Его любимое занятие.
Джон хмыкнул и попытался спрятать улыбку. Конечно же, это у него не получилось.
– У тебя одежда мокрая, – заметил Шерлок. – Переоденься, болеть скверно.
– Почти высохла, ничего страшного.
– Я рад, что ты вернулся, – просто сказал Шерлок. – Ты мне нужен.
Ну вот, снова нашел себе загадку, снова рвется в бой и пытается втянуть в это его. Джон помотал головой, показывая, что еще не готов ехать на место преступления и осматривать очередной труп. Со вчерашнего вечера в этом плане мало что изменилось.
– Прости, но нет, нет.
– Но… – Шерлок будто растерялся и даже отступил на шаг назад. Странно. – Почему?
– Я не готов ничего расследовать и… Подожди, – Джон отложил нож и внимательно присмотрелся к Шерлоку. – Что ты имел в виду?
– Только то, что сказал. Ты мне нужен, Джон, просто нужен. Сегодня и, наверное, всегда.
Джон нервно сглотнул, сжал руку в кулак и почувствовал, как по пальцам потекло что-то вязкое и закапало на пол…
Шерлок не без удовольствия наблюдал за реакцией Джона. Чуть вытянувшееся лицо, вытаращенные глаза и понимание, удивление, сомнение, надежда. Эмоции, скорее, положительные. Шерлок ждал молча. Джон досадливо встряхнул рукой – слишком резко и сильно сжал пальцы, умудрившись раздавить сырое яйцо – и полез в холодильник за новым, явно намереваясь продолжить готовку. Затем спохватился, помыл руку, с сожалением отодвинул в сторону помидоры, сыр и зелень, глубоко вздохнул и повернулся Шерлоку.
– И давно ты это понял?
– Еще в больнице, – честно признал Шерлок. – После того, как ты меня прогнал из своей палаты.
– Я… ценю это, – серьезно сказал Джон. – Твое признание.
Ценит? Джон снова спрятался в своем коконе, пытаясь скрыть от Шерлока эмоции и чувства. Будто старался доказать, что вот он теперь такой настоящий – холодный, неуступчивый и бесчувственный. Да только свои истинные чувства он уже показал той самой первой реакцией, раздавленным яйцом, скорлупа от которого по-прежнему лежала на полу. Чтобы раздавить сырое яйцо, требуется приложить некоторую силу, простого нажатия мало – скорлупа так просто не поддается планомерному давлению. И этот жест – судорожное движение левой руки, почти привычка от прошедшего тремора, выдает крайнее волнение и всплеск чувств. Джону точно не было все равно, но он зачем-то старался это скрыть.
– Я не хочу терять тебя, – снова предпринял попытку Шерлок. – Знаешь, мне нравится находиться рядом с тобой, наблюдать за тобой, разговаривать с тобой. Мне нравится знать, что ты рядом – дома или на расследовании, просто рядом. Неужели тебе этого не достаточно?