— Келегорм, — Финрод неловко коснулся плеча эльфа, привлекая его внимание, но даже тогда Турко не дернулся, он смотрел на девушку, сжимая ее руку. — Келегорм, послушай ее сердцебиение.
— Я слышу, — отозвался эльф, в его голосе проскальзывала обреченность, и я тоже прислушался — сердце билось неровно, глухо и с каждым ударом замедляло свой ход.
— Она…? — я не смел дальше произнести то, что пришло мне на ум.
— Заткнись! Она не умрет. Не сейчас, не сегодня. Она умрет тогда, когда я того захочу.
— Брат…
— Молчи, Куруфин, я не хочу верить, что после нашей победы я потеряю то, из-за кого все и началось.
— Она умирает, — наконец проговорил Куруфин.
— Я просил молчать, — рявкнул Келегорм и вскочил, хватая брата за одежду, если бы я не видел сам лично, я бы никогда не поверил, что Келегорм может плакать, но сейчас его глаза блестели от слез, руки его дрожали, а голос подводил.
— Она была связана с той девушкой…
— Молчи, — крикнул Келегорм, и уже тише. — Молчи…
— Мне жаль, — Куруфин притянул к себе брата и обнял того. Я сам не заметил, как слезы скатились по моим щекам, мне было больно видеть такого разбитого эльфа. Я мог ожидать подобного от любого, даже от себя, но видеть как Келегорм плачет, физически не мог.
— Что с ней будет? — наконец, глухо прошептал Турко.
— Я не знаю, может она снова проснется в своем мире, может и исчезнет навсегда.
— Она не умрет, она не может умереть. Она умерла уже один раз.
— Тебе стоит ее отпустить.
— Я не понимаю. Я не могу.
Куруфин потянул нас на выход и прежде, чем мы скрылись за дверью, я увидел, как Келегорм склонился над девушкой и подарил ей прощальный поцелуй. Мое сердце сжалось. Я прочистил горло и повернулся, мне нельзя было видеть это.
Больше не способный нормально мыслить и двигаться, я упал на кровать, и попытался забыться сном, но вместо этого, ко мне пришли слезы. Душа моя разрывалась и я не мог понять причину. Эту девушку я толком не знал, почему же мне так больно? Мы спасли Финрода, разве не это было нашей целью, я ведь должен радоваться. Но радость не приходила ко мне, и я так и провалился в сон, с непонятной, но яркой болью. Во сне мне явился отец. Я понял, почему мне было больно. Я мог спасти своего отца тогда, мог пожертвовать собой и принять смерть от рук Врага вместо него, но я не смог. Как не смог и Келегорм.
Еще было темно, когда я проснулся, и, подгоняемый непонятным ощущением, двинулся в сторону лазарета. Тело, как и мозг, не отдохнули и я чувствовал себя очень подавленно. Лазарет опустел за ночь, но здесь все равно было светло, свечи горели, наполняя комнату приторным запахом, тут пахло не только воском, но и смертью. На кровати лежала Анна, примостившись к кровати спал Келегорм. Я присмотрелся к девушке, чтобы понять ее состояние. Девушка не дышала.
— Валар! Келегорм!
Эльф сразу же проснулся, сонным взглядом посмотрел на меня, а затем резко переключился на Анну. Эльф сразу все понял, он привстал, словно был готов к тому, что она уже не очнется.
— Она умерла? — шепнул я, мой вопрос остался без ответа.
Эльф растер ее ладони, смахнул несколько прядей, что прилипли к ее лбу, практически невесомо коснулся губами ее лба. Я чувствовал себя некомфортно, словно подсматривал за очень личным моментом. Келегорм был на удивление спокоен. Неужели он смог с ней проститься за ночь?
— Она все еще жива, — улыбнулся эльф. — Она всегда будет жить.
Он нежно погладил ее по щеке, и тогда Анна начала растворяться, исчезая, Келегорм, да и я, и все, кто еще был здесь, не ожидали такого. Я не мог ничего поделать, прирос к земле, пока Келегорм не начал понимать что произошло, пока он не начал кричать, сдирая себе горло до хрипов, пока на крики не прибежали все, и в лазарете стало тесно, пока Турко не успокаивали, я стоял на месте, шокированный тем, что произошло. Она исчезла. Просто исчезла. Я еще раз посмотрел на Келегорма, повернулся и вышел. Мое дело окончено. Я спас Финрода, а остальное уже не должно иметь значения. Вдох-выдох. Я король. Я должен и дальше заботиться о своем народе.
Конец POV Фингона
В больничной палате мерно пищали приборы, слышалось откуда-то пение птиц, и женщина, которой не хотелось побеспокоить тихий рассказ Лизы лишними звуками, встала и закрыла окно. Девушка сидела возле кровати, на коленях уютно лежала книга Толкина Сильмариллион, но она не читала ее, она рассказывала, выдумывала и снова обращалась к книге, и в очередной раз, когда Лиза взяла книгу, женщина посмела ее перебить.
— Лиза, ты, кажется, завернула куда-то не туда, — она тепло улыбнулась и положила руку на плечо девушки.
— Ну, тетя Света, нужно же привнести что-то новое, что-то свое?
— Ах, да. Толкин был бы в восторге, что в его мир поселили мою девочку, и с ней случилось все то, что ты описала. Как тебе не стыдно? — хоть ее слова и прозвучали немного зло, но она улыбалась.
— Простите, я верну все на круги своя. Итак, Аня проснулась, и первое, кого она увидела, это Эктелион…
— Нет уж, пусть теперь все идет так, как ты рассказала. Главное, придумай хороший конец, — тихо рассмеялась Света — мать Анны.
Лиза нахмурилась, стараясь выдумать счастливый конец своей нелепой истории, но ничего путного не приходило в голову. Утренний обход врача застал ее врасплох, разметая все мысли, какими бы они ни были.
— Здравствуй, Света, — доктор улыбнулся и неловко коснулся губ волос женщины, Лиза отвернулась, немного покраснев. — И тебе здравствуй, Лиза, опять пришла так рано?
— Ага. Мне нужно будет на работу в десять часов, нельзя же пропускать ежедневный ритуал, — Лиза потрясла в руках книгу.
— Опять эта фэнтезийная муть, -доктор нахмурился, — и что на этот раз?
— Она уже практически дошла до конца, Михаил, — хмыкнула Света и встала возле мужчины. Лиза не могла порадоваться за мать Анны, ведь теперь она не была одна и она могла разделить с ним горе и радость.
— И какой же будет конец? — наигранно улыбнулся Михаил, делая заметки в своем блокноте.
— Ну, не знаю? И все жили долго и счастливо?
— Быстро ты свела к такому концу, — проговорила Света, и уже хотела продолжить, но громкий писк прибора перебил ее.
— Не может быть, — выдохнул доктор, сразу же бросаясь к кровати Анны.
Лиза вскочила, сначала подумав и испугавшись, что сердце ее подруги остановилось, рыданья Светы были тому подтверждением. Однако она все же взглянула на Анну, и заплакала. Девушка открыла глаза…
— Боже! Аня.
Михаил сразу вызвал других. Кажется и Свете нужен был доктор, потому что она от счастья могла и свихнуться. Ей ведь говорили, что надежды уже нет, говорили, что нужно ее отключить от приборов, и однажды она чуть так и не сделала, но сейчас ее девочка вернулась к жизни. Света до боли обнимала Лизу, та не противилась, все еще не веря, что худшее осталось позади. Она не могла забыть, как слышала этот неприятный хруст костей, хрипы девушки, от таких ударов не оправляются. Было удивительно, как она вообще могла дышать. Не важно, останется ли сейчас Аня инвалидом или нет, главное, что она открыла глаза. Лиза уткнулась в плечо Светы и тихо плакала. Оказывается, чудо может случится.
Немного погодя, к ним вышел Михаил.
— Как она, милый? Почему я не могу зайти?
— Она в порядке, можешь сейчас зайти. Я боялся, что после она может вообще… ну… знаешь, такое бывает, что люди приходят в себя, а после сразу умирают…я. в общем, ты можешь к ней зайти.
— Спасибо. Спасибо, — Света зашла к палату, Михаил остался рядом с Лизой, он долго смотрел то на нее, то куда-то в сторону и хмурился.
— Что-то не так?
— Что черт такое келегорм?
— Что?
— Первое, что произнесла Анна, было слово «келегорм»…