— Диво, без одной волосинки, прямо как остроухие выродки, пойдешь первой, — запела женщина.
А что мне оставалось делать кроме как смотреть на все с отсутствующим выражением лица, стараться не сломаться, стараться не зарыдать в голос. Повторяй музыку, просто повторяй чертову музыку, чертового ДжиДи, чтобы окончательно не свихнуться. После меня обтерли дурно-пахнущей смесью, напялили что-то вроде шаровар с верхом откровенного характера и заковали мои руки. Надежды на побег, если они вообще и были, то совсем исчезли, когда нас вывели из палатки: тут было много народу, слишком много мужчин с оружием, вряд ли мне удастся сбежать без риска для своей жизни. Влипла, так влипла. Я до сегодняшнего дня не воображала себе масштабность происходящей со мной фигни, херни, боже, зовите как хотите, но когда я увидела какое зрелище разыгралось передо мной, то поняла — я влипла по самое не хочу.
Позже же, когда ко мне вернулся здравый рассудок, я осознала, нет, скорее, почувствовала, вдохнула морозный воздух, а я ведь почти в чем мать родила, и задрожала, а зубами щелкала похлеще щелкунчика. Я точно сдохну.
— Глотни, — рыкнула женщина и насильно влила в меня горячую жидкость с дурным привкусом…эмм…мочи? Хотя, откуда мне знать какова на вкус моча, но насколько мерзкой не было бы пойло, хоть немного, но мне удалось согреться. Мне что поблагодарить сейчас эту женщину? Нет? Тогда почему она на меня так уставилась, словно ожидает, что сейчас я начну блевать золотом? Фу, Аня, что происходит? Неужели это был алкоголь? Как же плохо.
— О, искорки заблестели в твоих мерзких глазах, — загоготала она, хлопая меня со всей дури по спине, благо, мне удалось устоять на ногах.
Нас вели по узкому живому коридору к небольшому подобию пьедестала, ох, видела же такие в фильмах, я нахмурилась, пытаясь вспомнить где именно я это смотрела, но все было тщетно, невидимой стеной закрылась от меня память, подкидывая лишь ненужную информацию. Пока мы шли, нас успели облапать другие мужчины, но, благо, эти продавцы хорошо относились к своему товару и к тому, чтобы у них был нормальный вид, так что, любые прикосновения карались пинками. Но это ничего по сравнению с тем, что я испытала, когда меня ухватили за ягодицу. Психика и так держится на честном слове, еще одна выходка и я свихнусь. Я мысленно привязала себя к дурацкой мелодии, и напевала, стараясь огородиться не только физически, но и мысленно. Удавалось не очень.
На помосте стоял пухленький мужик, который, положив руки на живот, хитрым взглядом проходится по нам, то по явно потенциальным клиентам. Мужчина был мне знаком, его черты лица, выражение, жесты, видно, я все же видела его либо по новостям, либо в фильме. Женщина поднялась, а меня, схватив по обе стороны, подняли вслед за ней.
— Отпустите, — хотела бы я крикнуть, но голос осип.
Понимание происходящего, если оно уже и было, сейчас начало набирать ужасающие масштабы. Меня же собираются продать! Как какую-то скотину, как раба! Женщина шикнула на меня, напугав пытками и добавив отборной руганью, Эктелион бы от этого точно заснул вечным сном, я закусила губу, чуть не прикусив ее до крови.
— Полдень наступил, а это значит, что наступил и день торговли!
— Давай, Мернон, покажи отборных девок, — весело загоготали в толпе, а я поежилась, невольно ступая назад, но крепкая рука одного стражника не дала более и сделать шагу.
— Терпение, друзья, терпение, оно обязательно окупится, — усмехнулся торговец и сально посмотрел на меня. У! Извращенец! Так, главное, не показывать виду, что мне страшно, а мне, ой, как страшно, — друзья мои, перед вами ценный экспонат! Дева, украденная прямо из-под носа остроухих.
— Хватит заливать!
— Я сам ее украл, — из толпы вдруг вынырнул мужчина, совсем не похожий на остальных, я бы могла даже назвать его нормальным, если бы не ситуация, — пробрался в лагерь, они даже и не заметили меня, а мои следы будут еще долго искать.
— Слову Харадара можно верить, — деловито пробасил кто-то сзади, а я взглянула на своего охотника, так это он меня приложил мечом или топором по голове, мужчина усмехнулся, поправив прическу, и тоже вызывающе уставился на меня.
— Продолжим! Все видели, что она вовсе недурна собой, гладкая кожа, нежное, не тронутое тягостями лицо, упругие груди и хорошо сложенная фигура, — торговец шлепнул меня по ягодицам, вызывая всеобщее улюлюканье.
— Не смей ко мне прикасаться.
— О, и характер строптивый. Вы, друзья, сами знаете и без меня — такие бабы в постели шикарны.
— Истинно так.
— Я могу сказать, что эта девушка из высокого рода, посмотрите на ее волосы, на руки, не познавшие тяжелой работы, на белоснежные зубы и тело без шрамов. Это, без сомнения, ценнейший экспонат. И я прошу за нее не менее одного мешка золотых.
— Справедливая цена, — хмыкнула женщина, о существовании которой я порядком подзабыла. От реальности происходящего мое тело онемело, а действие напитка исчезало — мне становилось холодней, а какого же другим? Хотя, зачем я должна о ком-то беспокоиться, зачем, если на меня всем без разницы, но я все же посмотрела на своих соседок по горю, те стоически ожидали вердикта, их губы от холода посинели, а кожа стала разноцветной, но смотрели уверенно, даже немного затравленно.
— Один мешок и я забираю эту красотку, — смуглый мужчина низкого роста выступил вперед, поднимая над головой довольно-таки весомый мешок золота. Серьезно, Ань, я собираюсь смотреть на то, как и сколько за меня заплатят?
— Один мешок и сто золотых, — и дальше понеслась…
Я уже заметно дрожала, перешагивая с ноги на ногу, и даже уже не думала кто меня купит, лишь бы быстрей закончился этот абсурд, лишь бы хоть немного согреться в теплой воде.
— Два мешка, а то красотка замерзнет, — усмехнулся один мужчина, протягивая мешки, и опять пошли торги, но настолько мелочные, что я поняла, я умру от охлаждения, что очень даже не плохо, а за мной и сестры по несчастью. Интересно, а если меня и в самом деле кто-то купит, что будет потом? Как меня потом будут перевозить за границу, как будут объясняться полицейским, что я их раба? Твою же налево, Ань, ты серьезно сейчас? Вот ты сейчас серьезно? Тебя вовсе не волнует то, что ты будешь в заточении, а то, как тебя будут оформлять. Дура дурой.
— Десять золотых мешков, — проговорил вдруг тихий голос, скрывающийся под капюшоном, у торговца заблестели глаза, он потер рот и широко улыбнулся, по толпе прошелся шёпот.
— Ну, кто предложит больше?
— Ты что, вконец рехнулся, старый скупердяй. Бери деньги, пока он не передумал, — шикнула женщина, — нам еще так много за простушку не платили.
— Замолчи же, — и уже громче, — ну, кто больше, друзья мои. Неужели она уйдет в руки тому, кто даже лица своего не явит.
Но опять тишина, ну же, черт бы тебя побрал, говори же что-нибудь, но и торговец молчал, осматривая других клиентов, но никто не решался перебить цену, и лишь потом он резко рявкнул.
— Продано, — я кашлянула, кажется, теперь я могу сказать до свидания своей свободе. Один мужчина отделился от незнакомца и взошел на помост, передавая мешки, затем накрыл меня плащом и провел к незнакомцу, а я медленно плелась, злясь на себя за то, что ничего не собираюсь предпринять, хотя может стоит переждать, набраться сил, а потом уж и давать отпор. С другой стороны, у меня может и не быть такого шанса.