— А хуже мне от него не будет?
Отодвигаюсь немного в сторону, наблюдая, как Крис наполняет шприц.
— Там ведь гормоны или что-то вроде того, — продолжаю я.
— Тебе будет хуже если мы его не сделаем.
— А там точно он?
Отодвигаюсь еще дальше.
— Я тебя не знаю, мало ли что ты мне воткнешь.
Здесь лучше вообще никому не доверять.
— Ну тут только тебе решать, — разводит руками. — Этикетки от средства нет, чтобы ты посмотрела, так как здесь оно, по понятным причинам, незаконно.
— А вы всем его вкалываете? — спрашиваю я.
Девушки ведь беременеют.
— Нет, конечно, — смотрит на меня как на дуру. — Я смотрю на поведение девушки, насколько ей здесь нравится. Ну и… нам очень важно узнать больше информации именно о твоем хозяине, у нас с ним свои счеты.
— Я ведь в этом никак не помогу, мы вообще не общаемся, он приходит ко мне чисто потрахаться
— Поэтому я и говорю, войди к нему в доверие, так и тебе станет легче, так и нам, потому что… — замолкает и оглядывается на дверь, так как за ней слышны какие-то звуки. — Так, мне пора идти.
Начинает собирать все обратно в свой чемоданчик, но оставляет перекись с мазью на тумбочке, затем укрывает меня одеялом.
Садится на корточки возле моего лица.
— Милана. Пожалуйста. Будь с ним ласковее и послушнее, и он полностью изменит свое отношение к тебе, больше не будет этих побоев. И нам будет проще тебя вытащить. Пообещай мне!
— Я постараюсь.
Я не могу обещать. Я не представляю, как можно с ним быть «ласковее и послушнее»
Последний раз смотрит мне в глаза, поднимается, выключает свет и выходит из комнаты.
Я остаюсь одна.
Спину приятно холодит мазь, но мне, кажется, я до сих пор ощущаю эти удары и как отходят частички кожи.
И что мне теперь делать? Я боюсь представить, что будет дальше. Мне простили мой побег и не убили, не отдали на растерзание, но такое ощущение, что наказывать за него будут еще долго.
Но я ведь сейчас никакая, даже пошевелиться толком не могу. Хотя это ему, возможно, только плюсом будет, что не смогу рыпаться и вырываться. Я не хочу даже думать, что что-то может быть хуже, чем было вчера.
Хотя нет, может.
Если он меня отдаст в соседнее крыло, где тоже самое со мной будет делать не один, а несколько человек, то я просто не выдержу и сдамся.
А я хочу жить. Сейчас я это точно осознала.
Под эти мысли засыпаю.
Глава 15
Просыпаюсь от яркого солнечного света.
Так приятно, тепло, и под одеялом очень уютно. Если продолжать закрывать глаза, то можно представить, что я дома. Мама очень часто будила меня именно так — просто открывала шторы и солнечный свет мягко гладил меня по лицу. Затем она садилась на край кровати и начинала гладить меня по спине.
По спине. Да. Сейчас последнее, что хочется — это чтобы кто-то касался моей спины.
Открываю глаза.
Смешно. Когда я жила дома, то очень часто представляла, что живу в шикарном доме. В моей комнате есть большая, мягкая кровать, красивый вид из окна, а на улице растет много красивых кустов и цветов. Мне даже это снилось. И теперь я живу в «своей мечте», а по ночам мне снится родная квартира и мама с папой.
Надо бы как-то встать и хотя бы сходить в туалет. Приподнимаюсь немного на локтях и чувствую, как начинает жечь спину, как будто корочки мази отходят от ран и под ней открывается голая кожа.
Ай, как больно!
Конечно, это не сравнится со вчерашней болью, но всё равно неприятно. Ложусь обратно на живот. Ладно, попробую чуть позже, как боль немного утихнет. Или подожду Крис, она ведь зайдет ко мне еще, наверное.
Спустя, по ощущениям, часа полтора (лежа на животе не видно настенных часов), ко мне так никто и не приходит. С одной стороны, мне бы радоваться — одной спокойнее. Но не в данной ситуации, когда не могу даже подняться.
Ну и неизвестность, конечно, пугает. Что будет дальше.
Пытаюсь снова приподняться на локтях.
— Да что же это такое?! — говорю сама себе.
Жмурюсь от боли. Ощущение, что болят все мышцы на теле, но в особенности спина, конечно. Падаю обратно на живот. Сейчас боль чуть утихнет и попробую по-другому — спущу сначала ноги, потом подниму корпус. Хотя, боюсь, ноги могут меня могут не удержать. Но я попробую.
Слышу как открывается дверь. Замираю.
Боковым зрением замечаю девушку, которая принесла завтрак. Я совсем про него забыла.
Странно, что она не стучала, как обычно.
Но буквально сразу понимаю почему. Чувствую, что она здесь не одна. Мне даже голову поворачивать не нужно, чтобы понять, что в комнате он.
Закрывается дверь. Мы остаемся в комнате вдвоем.
Слышу, как он начинает медленно идти в мою сторону. Я хоть и могу уже его увидеть со своего положения, но не хочу, не готова на него смотреть. Может притвориться спящей?
Откидывает одеяло в сторону. Цепляюсь руками за подушку с двух сторон и не шевелюсь. Чувствую, как он проводит рукой по спине несколько раз. Почти не касаясь. Затем берет что-то с тумбы и садится на край кровати.
Я продолжаю лежать с закрытыми глазами, почти не дыша.
— Встать пыталась, — произносит он.
Спину начинает щипать от перекиси, дергаюсь.
— Не шевелись, иначе новые раны вскроешь.
Начинаю тяжело дышать, чтобы не застонать.
Он наконец-то убирает перекись и начинает наносить мазь.
Громко выдыхаю в подушку, мазь приятно холодит и успокаивает бедную спину. Он как будто очень бережно её наносит, чтобы не сделать мне больно. В какой-то момент даже начинаю забываться от того, как приятно он гладит меня по спине.
Еще бы он не был виновником моих страданий.
— Умница, — произносит он. — А если бы ты была хорошей девочкой, то этого бы не произошло. Я не большой любитель бить женщин, у меня другие методы, но ты сама этого захотела.
Даже не хочу знать, что за методы.
Да и врет он, что не любит бить женщин.
Опускает руку ниже, к ягодицам. Автоматически напрягаю их.
— Тебе еще долго предстоит извиняться за свой поступок, — говорит, сжимая правую ягодицу.
У него какой-то фетиш на них, постоянно мнет. И очень болезненно.
— А пока отдыхай, девочка. Ты мне нужна в более активном состоянии.
Встает, не забыв перед этим шлепнуть по раненым ягодицам и укрывает обратно одеялом.
— Я зайду к тебе вечером.
Выходит из комнаты.
Я снова остаюсь одна.
Пока он очень непонятный для меня человек. Мне действительно в какой-то момент стало приятно от его прикосновений, но такое ощущение, что он делает это специально, чтобы потом сделать больно, когда я полностью расслаблюсь.
Говорит, что не любит бить женщин. Да как же! Он очень возбудился пока хлестал меня по спине, это прекрасно чувствовалось.
И он несколько раз дал мне пощечину.
Не доверяю я ему.
Да и не должна, по сути.
Блин, я по-прежнему хочу в туалет. Можно было бы, конечно, попросить его меня проводить, но нафиг надо! Я лучше сама через боль дойду. После мази спине вроде стало полегче. Ладно хоть не сломал ничего, а то, я думаю, той штуковиной вполне реально было это сделать.
Так, попробую сначала опустить ноги с кровати. Аккуратно подползаю левее, к краю кровати, стаскиваю одеяло, опускаю левую ногу на пол, затем правую. И осталось самое тяжелое — поднять корпус.
Аккуратно, помогая себе руками, выпрямляю спину и полностью встаю на ноги, но сразу же хватаюсь двумя руками за спинку кровати. Почему-то лежать с прямой спиной было нормально, а стоять уже тяжеловато. Да и ноги подрагивают.
Спустя несколько минут пытаюсь снова полностью опереться на ноги. Выбора все равно нет, в туалет то хочется.
Выпрямляю спину, держа руки рядом с кроватью, чтобы, если что, снова опереться, но вроде терпимо.
Так, теперь нужно дойти до туалета. Делаю несколько шагов в направлении стены, обходя тумбочку.