- Жду тебя, жду. Сколько можно танцевать с этими придурками?
Мири растерянно моргала и никак не могла найти нужных слов.
- Ты мне не рада? А ведь мы так хорошо проводили время на пляже!
- Ты... Ты...
- Да я это, я. Как тебе мой подарок? Вкусные там были штучки? Я старался, подбирал.
- Ненавижу тебя! - наконец смогла выговорить Мирья.
- Прямо-таки ненавидишь? - Эйри подходил все ближе, Мири отступала, пока не уперлась спиной в стену. Эйри подошел вплотную и оперся руками о стену около плеч Мири.
- Ммм, как ты вкусно пахнешь. Знаешь, сегодня ты очень красивая. Это платье идет тебе больше, чем то цветастое тряпье.
Он наклонялся все ближе и Мири поняла, что сейчас он ее поцелует, и тогда она точно умрет. Мирья согнула ногу и изо всей силы ударила Эйри коленом в пах - он взвыл и повалился на пол, скорчившись и прижав руками низ живота. Мири нагнулась и схватила его за ухо - дернула пару раз, прошипев:
- Вот тебе, вот тебе!
И убежала к себе в комнату, только там обнаружив, что у нее в кулаке зажата жемчужная серьга Эйри. Мири немножко поплакала, потом умылась, переоделась в домашнее платье, расчесала волосы и заплела их в косу. Потом взяла серьгу и принялась ее рассматривать: надо же, какая большая жемчужина. Красивая. Ни за что не стану ее возвращать этому гаду! Мири отцепила от серьги жемчужину и пропустила через ее крепежное колечко тонкую цепочку. Надела на шею и полюбовалась: моя добыча! Спать ей совершенно не хотелось, и Мири вышла в сад. В доме было уже тихо, гости давно разъехались. Она прогулялась по темным дорожкам и вышла к беседке у пруда, решив немножко посидеть и помечтать. Но только она уселась на скамью, как из темного угла раздался короткий стон.
- Кто тут? - испуганно воскликнула Мири.
- Я, - прозвучал в ответ знакомый томный голос. - Эйри...
- Опять ты?! За добавкой, что ли, пришел? Тебе мало было?
- Да я и так еле жив, какая еще добавка... Видишь, даже домой не смог уйти. Как я теперь вообще на коня сяду? Покалечила меня...
Мири заволновалась: неужели она так сильно его ударила?! Общаясь с братьями, она знала, что удар в это место очень болезненный. Она подошла к Эйри - он лежал на скамейке, прижав руки к животу, и стонал.
- Прости, я не хотела тебя калечить, - сказала она. - Может, лекаря вызвать?
Но тут Эйри быстро сел, ловко ухватил Мири за талию, развернул и посадил к себе на колени. А потом принялся целовать. Мирья так удивилась моментальному выздоровлению Эйри, что даже не сопротивлялась, а через пару минут забылась настолько, что стала отвечать на его жаркие поцелуи. Внезапно она почувствовала, что ей стало как-то неудобно сидеть, и тут же Эйри ссадил ее с колен, вскочил сам и отошел, встав к Мири спиной.
- Вот черт! - пробормотал он.
Мирья растерянно моргала, но потом до нее дошло, и она залилась горячим румянцем, прижав руки к щекам.
- Прости меня, - виновато сказал Эйри, не поворачиваясь. - Ты была права - я дурак.
- Да ладно тебе. Я тоже хороша.
- И что на меня нашло? Представляю, что он со мной сделает...
- Кто?
- Наставник.
- А что он может сделать?
- Да что угодно. В прошлый раз я полночи на коленях простоял.
- Это когда? После пляжа, что ли?
- Ну да.
- Так тебе и надо!
- Согласен. Ты меня простила?
- Придется простить. За такие-то мучения! Только сережку я тебе не верну. Это мой трофей.
- Какую сережку?
- Твою, из уха. Я нечаянно вырвала.
- А я и не заметил! Конечно, не возвращай. Можно, я к ней еще ожерелье добавлю? В знак нашего примирения?
Эйри снял с шеи нитку жемчуга и подал Мири, потом сел рядом.
- Красивый жемчуг, - сказала она.
- Это из северного моря. Мы как-то ездили с отцом на побережье.
- А там холодно, на севере?
- Холодно! Снег лежит.
- Никогда не видела снега... А как зовут твою сестру? Ту, которая фыркает так же, как я?
- Аиша! Мы зовем ее Шу-Шу. Она потрясающая! Представляешь, в четырнадцать лет поступила сразу на Вторую Ступень Академии, потом с блеском прошла на Небесную Ступень - единственная из девчонок!
- Я тоже хотела поступить в Академию, но отец меня не отпустил в столицу.
- Жалко, а то бы раньше встретились.
Они помолчали, потом Мирья сказала:
- Надо же, ты, оказывается, вполне нормальный. Чего ж так выпендривался-то раньше?
- Да я всякий. И такой, и сякой, и какой угодно.
- А настоящий какой?
- Настоящий? Наверно, дома - со своими.
Потом смущенно добавил:
- И вот с тобой сейчас.
- Я это ценю.