– Ты, – окликнул куртадама капитан. – Забыл твое имя, дружище.
– Ахариэль, – ответил куртадам. – Ахариэль Аккабриан.
– Хорошо сражаешься. Как тебя занесло в Порте-Оливу?
– Нанялся в наринландский отряд. По большей части гарнизонная служба, только вот командир зачастил на ночь к пехотинцам. Пошли слухи, кто-то обиделся, я решил уйти. Думал податься в Вольноградье – после ванайского пожара там народ долго будет пуглив. Да услыхал, что вы набираете людей.
– Тут гарнизонной службы не будет, – предупредил Маркус.
Куртадам пожал плечами:
– Я решил, что вам-то опыта не занимать. Водфорд, Градис и все такое. Если вам эта работа по нутру – то и для меня сойдет.
– Да ты оптимист, – усмехнулся Маркус. – Если условия тебе подходят, берем.
– Кабы не подходили – стал бы я вас отвлекать от дела.
– Значит, включаем тебя в список караульных. Приходи завтра.
Ахариэль отсалютовал, повернулся и зашагал прочь.
– Мне он нравится, – заметил Маркус. – Немногословен.
– Как раз что нужно, сэр.
– Хорошо иметь полноценный отряд. Как в старое доброе время.
– Да, сэр.
Маркус бросил тряпицу на ограждение.
– Пора идти?
– Уже скоро, – кивнул Ярдем.
На улицах Порте-Оливы в эти летние дни царили зной и сутолока. На углах толпились нищие, от тесноты было едва ли не жарче, чем от щедрого морского солнца. Пахло океаном, медом, горячим маслом и тмином. Сменились и одежды: ни курток, ни плащей. Цинны – мужчины и женщины – плыли по улицам в воздушных одеяниях, из-за которых тонкие тела казались совсем бесплотными, как у теней или духов. Куртадамы сбрили шерсть, так что почти не осталось места для бусин, набедренные и нагрудные повязки едва создавали видимость приличия. Впрочем, Маркус больше следил за первокровными, которые из многослойных зимних одежд переоделись в ярко-зеленое, желтое и розовое. Длинные рубахи сверкали по бокам прорезями, сквозь которые к обнаженной коже проникал ветер, а вместе с ним и любопытные взгляды. Каждый день казался праздничным.
Маркусу это не нравилось.
Все слишком напоминало о его собственной юности, когда он не отличал любовь от вожделения. Память давнего прошлого неминуемо вела и к более поздней поре – к встрече с синеглазой девушкой по имени Алис. Ухаживание, героические рассказы, бледные цветы. Ночи томления, после которых наступила иная ночь, озаренная вешней луной, – одно яблоко на двоих, и поцелуй у водопада, и конец томлениям. Женщина, созданная для него, само совершенство. Будь мир справедлив и добр, она была бы рядом и поныне.
Мериан сейчас вошла бы в возраст такого же смятения плоти, и Маркус тоже оказался бы бессилен призвать ее к мудрости, как некогда его отец не сумел обуздать его самого. Хотя нет. Нынче она уже успела бы безрассудно выскочить замуж совсем юной, и в следующем году он уже трепал бы за щечки внука. Потому-то Маркус и не любил Порте-Оливу – слишком уж много здесь навевалось мыслей о несбывшемся. Впрочем, по той же причине Маркус недолюбливал и весь мир. И потому предпочитал не сидеть без работы – она помогала отвлечься от ненужных мыслей.
Вопрос о том, где устроить постоянную контору банка, решился сам собой после того, как Китрин поговорила с дочерью хозяина, державшего игорное заведение на первом этаже их дома. Дочь годами уговаривала отца отойти от дел, оставалось лишь довести начатое до конца. Ширина помещения позволяла устроить что-то вроде небольшой казармы для стражников, в подвале стоял железный сейф, вделанный в камень и утопленный в грунт. И теперь там, где некогда процветал игорный дом, со скромным изяществом расположился Медеанский банк Порте-Оливы. В день, когда прежний хозяин подписал необходимые бумаги, Китрин велела немедленно перекрасить стены в самый чистый белый цвет, какой только могла найти, а на улице, где раньше цинна-зазывала тянул свои унылые песни о ставках и выигрышах, теперь красовалась широкая жестяная чаша с черноземом, откуда тянулись к солнцу тонкие зеленые стебли и широкие листья полудюжины тюльпанов, вот-вот готовых зацвести.
– Сразу к ней? – кивнул Ярдем на ступени, ведущие на второй этаж – в комнаты, которые теперь безраздельно принадлежали одной Китрин. Маркус покачал головой:
– Сначала приготовиться.
Толстая деревянная дверь когда-то открывалась в общий зал с высокой стойкой в конце. Теперь стойку убрали, а на аспидной доске вместо ставок писали имена новых стражников, нанятых Маркусом, и расписание караулов. Сейчас все четверо новоприбывших ждали в бывшем игровом зале и вышучивали пешеходов, мелькающих в узких решетчатых окнах. При виде Маркуса смех разом стих, и новенькие – двое первокровных, куртадамка и юнец-тимзин, которого Маркус взял исключительно по наитию, – вытянулись в струнку.