– Можно обратиться к королю Симеону.
– А может, отдашь приказ сам? – предложил Броот, скривив рот, так что дернулись длинные усы.
– Ну уж нет, – ответил Гедер.
Броот издал лающий смешок.
– Ну тогда заступай на командование. Ухожу отдыхать. Маас нынче устраивает пир, моя очередь развлекаться.
– Сегодня еще и неофициальный бал, – как можно небрежнее проронил Гедер.
– Да какой из меня танцор, – отмахнулся Броот. Гедер, провожая его глазами, задумался, на какое из празднеств придет та красавица с нежной кожей.
Оруженосец после ночи успел прибрать в палатке, однако книги и принадлежности для перевода оставил на месте. Гедер уселся за походный стол, раскрыл потрескавшийся кожаный переплет трактата, с которым бился не первый день, и пролистал тонкие ветхие листы до того места, где остановился накануне.
«Обретение этого оружия в горах Синир позволило соединенным войскам Халлскара и Саракала ограничить вмешательство Борхии и со временем вернуть земли, отданные по договору пять поколений назад. Несмотря на это, ни выборные короли Халлскара, ни родовые вожди Саракала не предприняли совместных попыток обнаружить остальные тайники. Традиционно считается, что причиной такого безмерного упущения стал некий сверхъестественный ужас, связанный с долиной. Безымянный писец Атианского аббатства предполагает, что артефактом, вызвавшим такой ужас, мог стать тайник с охваченными спячкой драконами, который поместил в долину Дракки Грозовран или праведный слуга дракона Морада, однако вероятнее будет предположить, что поиски остановила чума, распространившаяся по окончании борхийских завоеваний. К тому же в горных условиях любые поиски ограничивались летними месяцами и возможностью исключительно пешего передвижения. Последнее обстоятельство позволяет мне предпринять более тщательное и систематическое исследование видов обуви в древнем Халлскаре, к каковому я перейду в следующей главе».
Горы Синир. Синир… Слово казалось знакомым, однако Гедер не помнил, где его встречал. Точно недавно. И точно в связи с Праведным Слугой.
Легенда, когда-то выбранная для развлечения, становилась все более любопытной. В темные предрассветные часы, разбуженный привычными кошмарами, Гедер доставал книги и принимался отыскивать нужные упоминания и обдумывать тончайшие детали перевода – тогда стихал гул пожара в ушах и вновь приходил сон.
Что за оружие упоминают трактаты, Гедер так и не понимал, ясно было одно: оно использовалось в последней войне драконов, и с ним связана некая магия, помогающая безошибочно отличить правду от лжи. Два найденных комментария об испорченной или зараженной крови ничего не проясняли, поскольку неизвестно, к чему относились: то ли к обрядам и чарам, с помощью которых Морад создавал Праведного Слугу, то ли к способу действия оружия, то ли к легенде, выдуманной противниками Морада, пережившими своего врага.
Местность, упоминаемая в связи с загадочным оружием, несомненно находилась в восточных горах и пустошах, граничащих с Халлскаром, Борхией, Кешетом и Пу’том. И хотя территория для поисков – по большей части почти непроходимая – была огромной, Гедер надеялся ее сузить сличением времени свидетельств и выяснением того, как менялись границы государств и народов в ходе веков. Например, одна из книг помещала Праведного Слугу в восточный Кешет, но называла местность древним именем. Другая упоминала восток Борхии, а название давала чуть более позднее. Если проследить, как менялась граница между Кешетом и Борхией за упомянутые века, то можно получить область протяженностью в четыре дня конного пути с севера на юг. А если в границах этой области есть местность, называемая Индише, то она и даст искомую точку.
Впервые в жизни Гедер начал набрасывать план собственного трактата. Глава о древней обуви Халлскара, конечно, вряд ли пригодится – но ведь никогда не знаешь, пока не попробуешь! И Гедер, тяжко вздохнув, оперся на локти и углубился в книгу. Стиль оставлял желать лучшего, однако повествование мало-помалу захватывало. Эволюция мыска обуви как способ выяснить расовый состав придворных чрезвычайно впечатляла, особенно с учетом того, что Тирискии-адан в свое правление последовательно уничтожил летописи как минимум за шесть веков. Предположение, что в некий период истории Халлскаром правили не хаавирки, а огнеглазые дартины, изумило Гедера донельзя. Он так увлекся книгой, что даже не заметил криков в лагере, и очнулся лишь тогда, когда в палатку ворвался оруженосец.
– Милорд! – выпалил дартин. – Там в городе!.. Что-то случилось!..
Подняв голову от книги, Гедер по инерции прикинул, как выглядел бы его оруженосец в халлскарском тронном одеянии из кожи и золота, однако рев голосов и лязг металла привели его в чувство, накатила волна страха. Вскочив из-за стола, Гедер вылетел из палатки; перед глазами стояла картина кемнипольских стен, охваченных дымом, в ушах привычно ревел гул ванайского пожара. Давед Броот, сын Фаллона, бежал через равнину в окровавленной рубахе.