– Ты можешь мне доверять, – повторил верховный жрец.
– Я знаю.
– Расскажи мне. Ничего дурного из-за этого не случится.
– Рассказать что? Я не очень понимаю, о чем речь.
– Прекрасно понимаешь, – заметил великан, поворачивая обратно к храму. Гедер поспешил с ним поравняться. – Почему ты пошел искать Синир Кушку? Что тебя сюда привело?
– То есть…
– На протяжении многих веков к нам приходили другие. Те, кто наткнулся на нас случайно. Ты же – намеренно нас искал. Что тебя сюда привело?
Двое жрецов помоложе прошли мимо, направляясь к колодцу. Гедер хрустнул пальцами и нахмурился, вспоминая, с чего все началось. Когда он впервые услыхал легенду? Впрочем, какая разница…
– Везде и всегда, – начал он, медленно подбирая слова, – я сталкивался только с ложью. Я не знаю, кто мои друзья. Честно. Не знаю, кто отдал мне Ванайи. Или кому в Кемниполе выгодна моя смерть. Как будто при дворе все играют в игру, а я единственный не знаю правил.
– Ты не обманщик.
– Отчего же. И лгал, и скрывал. Я знаю, как это легко.
Басрахип остановился и присел на валун; широкое лицо оставалось спокойным, даже безмятежным. Гедер скрестил руки. В груди закипел гнев.
– Я всегда был пешкой в чужих играх. Кого еще сажать в уборной на подпиленные доски? Кого поднимать на смех? А книга? Алан Клинн сжег мою книгу!
– Потому ты к нам и пришел?
– Да. Нет. То есть… В детстве я придумывал себе истории, как в старых сказаниях. Где я веду армию в заведомо проигрышную битву и побеждаю. Или спасаю королеву. Или спускаюсь в преисподнюю и похищаю свою мать из царства мертвых. А действительность то и дело меня разочаровывала. Знаешь, как это бывает?
– Знаю, – кивнул верховный жрец. – Ты пришел сюда не ради трактата, лорд Гедер. Ты пришел отыскать нас. Меня.
Губы Гедера сами собой скривились в мрачной, жесткой усмешке.
– Да. Потому что я хочу знать правду. Потому что мне до смерти надоело гадать и недоумевать. Вокруг меня только ложь, предательство и чьи-то игры. Я хочу стать тем единственным, кто может все пресечь и увидеть истину. Я читал про конец всех сомнений.
– Удовлетворишься ли ты одним лишь знанием?
– Да, – ответил Гедер.
Басрахип помолчал, вслушиваясь. Вокруг них покружила муха, присела на широкую голову жреца – и вновь улетела.
– Нет, – сказал Басрахип, поднимаясь на ноги. – Иного ты ищешь. Однако тебе осталось немного, лорд Гедер. Совсем немного.
***
– Я слышал их разговоры, – прошептал слуга. – Нас убьют во сне.
Гедер сел на постели; в комнате царил мрак. Перешептывание предназначалось не для его ушей – останься он лежать, дальнейшего бы и не расслышал. Юноша подкрался к двери и сел, прижавшись спиной к стене. Слуги теперь шептались всего шагах в пяти от него.
– Прекрати болтать ерунду, – одернул говорящего оруженосец. – Сам себя запугал.
– А вот и нет, – возразил первый голос громче и резче прежнего. – Неужели им нужно, чтобы кто-то о них знал? Неужели они забились на край света только ради того, чтобы ждать гостей?
Третий голос что-то пробормотал, Гедер не расслышал.
– И пусть их, – ответил первый голос. – Я слыхал, что он сжег Ванайи по чистой прихоти. И смеялся, глядя на пожар.
– Еще одно непочтительное слово о его милости – и убьют тебя совсем не эти песчаные мартышки в монашеских балахонах, – заявил оруженосец. – Мне проще победить сотню самозваных богов, чем сказать ему слово поперек.
Гедер крепче обхватил колени, ожидая, что вот сейчас-то в очередной раз нахлынет боль, – однако остался на удивление спокоен. Ни боли, ни даже злости. Он поднялся, уже не заботясь, услышат его или нет; слуги за дверью тут же притихли, но ему было все равно – проклинают ли, верны ли, живы ли… Ощупью найдя одежду, он натянул рубаху и штаны. Со шнурами особенно не возился: приличия соблюдены – и ладно. Басрахип не осудит.
Он вышел под ночное звездное небо, переступив через слуг, которые усиленно притворялись спящими, и свернул к тропке, ведущей вдоль склона. Земля холодила ступни, камни впивались в кожу. В первой же попавшейся комнате он растолкал спящего монаха.
– Отведи меня к Басрахипу, – велел он.
Верховный жрец спал где-то в глубинах храма, в совершенно темных покоях, на слишком коротком для него тюфяке. Монах, приведший Гедера, поставил на пол свечу и, отвешивая поклоны, попятился к выходу. Басрахип подтянул огромную ногу под огромное туловище и сел, проницательно глядя на Гедера совершенно не сонными глазами. Юноша кашлянул.