Китрин при этих словах должна была бы съежиться от страха – ведь именно этого ждал от нее Кларк. Вместо этого на нее нахлынуло странное спокойствие. Он ее запугивает. Снисходит до нее. Значит, недооценивает. Она отбросила последние сомнения. Кларк – глупец, и все, что она с ним сделает, будет более чем справедливо.
– Ясно, – ответила она. Кларк, который ожидал услышать в ее голосе нечто другое, на миг замешкался, и Китрин улыбнулась. – Какой вопрос вы хотели задать?
– Что вы от меня утаиваете?
«Что я тебя одолею, – мысленно ответила Китрин. – Что победа останется за мной».
– Если у вас есть вопросы, мастер Кларк, я в вашем распоряжении, – сказала она вслух. – Но суммы в моих документах сведены верно.
Всю следующую неделю она жила как в изгнании – днем сидела в кофейне или гуляла по городу, ночью спала в гостинице рядом с банком. Каждый день ревизор адресовал ей целый ворох вопросов. Почему в этом контракте процентная ставка указана, а в другом нет? Почему некая сумма взята из средств банка и когда будет возвращена? Почему принят данный заем, а аналогичный отвергнут, несмотря на очевидную выгоду? Китрин сидела в своих – своих, прах всех побери! – комнатах и позволяла себя экзаменовать. Все ответы она знала назубок, и через несколько дней даже забавлялась, глядя, как Кларк пытается ее поймать. Он был умен и дело знал хорошо, Китрин его даже зауважала. В конце концов, он занимался банковским делом с тех времен, когда она была еще ребенком.
То есть ровно столько же, сколько и сама Китрин.
***
Корабли, собиравшиеся в Наринландию, наконец отчалили, приняв на борт растительное масло, вино, хлопчатобумажные ткани – и надежды торговых домов Порте-Оливы. Однако Медеанский банк Порте-Оливы в этом не участвовал: ревизия еще не закончилась. Все откладывалось до следующего года. Может быть.
Китрин, стоя на набережной, смотрела вслед судам, уводимым лоцманами из залива. Наконец паруса взметнулись, наполнились ветром и затрепетали, как лепестки весенних цветов на лугу. Не говоря ни слова, она провожала их взглядом, пока корабли не исчезли за серой полосой между морем и небом, и даже потом не отвела глаз, продолжая смотреть на скрывшую их дымку. Высоко над водой кружились чайки – то ли жалуясь, то ли веселясь.
– Утром в кофейне опять тебя спрашивали, – сказал стоящий рядом капитан Вестер, скрещивая руки на груди. – На этот раз хозяйка пивоварни с сыном.
– И что вы им сказали?
– Ярдем ответил то же, что и всем. Что ревизия нового филиала – обычное дело, оказывайте содействие и все такое. Она огорчилась, хотела поговорить с тобой лично и чуть не обиделась, когда он сказал, что если еще вы обе станете сличать счета, то ревизору только прибавится работы. Обвинила Ярдема в том, что он возводит на нее напраслину.
– Приятного мало. Я бы, конечно, положила этому конец, если бы могла.
– Я знаю.
Китрин плотнее завернулась в плащ и, отвернувшись от бескрайнего моря, зашагала к городу. Своему городу. Хотя даже не знала, давно ли он стал для нее своим.
– Будем надеяться, что ждать осталось недолго и все станет по-прежнему.
Капитан поравнялся с Китрин, и теперь они шли нога в ногу – то ли она подлаживалась под его шаг, то ли наоборот.
– Ты еще можешь все бросить и уйти, – напомнил он. – Я возьму обратно ключ, ты заберешь шкатулку из дворца наместника. Не такой уж плохой исход. Карс – приличный город, и, даже если разыграется борьба за наследство, тебе там ничего не грозит. Карс никто не подумает осаждать. Выждешь год, получишь свои деньги. И можешь делать что хочешь.
– Вот этого – не хочу.
– Тоже понятно.
Они спустились по длинной беленой лестнице и, пройдя вдоль городской стены, вышли к соляному кварталу. Где-то по пути было место, где погибла Опал, но Китрин его не узнала и не стала спрашивать. Мелкий жесткошерстый пес увязался за ними следом, тявкнул – и тут же сбежал, стоило Маркусу сделать вид, что нагибается за камнем.