Китрин кивнула, и старик, улыбнувшись, зашагал обратно к постоялому двору, оставив Китрин и Опал с животными.
От облегчения Китрин почти перестала бояться. Может, все и к лучшему? Опал в кожаном доспехе и Китрин в мужской одежде вряд ли привлекут внимание, никто ничего не заподозрит. Вокруг не будет толпы погонщиков, так что маскироваться придется только перед Опал, а если они мужчина и женщина, то для Тага вполне естественно держаться от спутницы подальше.
Страх, правда, не исчез до конца. Китрин понимала его причину благодаря магистру Иманиэлю – за ужином с Кэм и Безелем он часто обсуждал какого-нибудь купца или прелата, чьи поступки не соответствовали ожиданиям, и объяснял, что за этим стоит. Китрин страшится потому, что знает больше других и понимает, насколько высоки ставки. Но если погонщик Таг везет деньги, на которые можно нанять средних размеров армию, то это известно одной Китрин и никому иному. Значит, отставая от каравана, она рискует не больше, чем если бы вправду везла груз некрашеной шерсти. Никто не ищет ни ее, ни ценности, мул выздоровеет, ей не придется ехать до Карса одной. Все будет хорошо.
– В первый раз погонщиком? – спросила Опал.
Китрин кивнула.
– Ну, не волнуйся. Мы себя в обиду не дадим.
Китрин не сразу пришло в голову задуматься, с чего бы наемному стражнику включать в общее «мы» новичка-погонщика. Через несколько часов караван с капитаном Вестером и мастером Китом уже трогался к горам, за которыми лежала дорога на Карс.
День прошел в хлопотах: Китрин и Опал согревали хлев, растирали мула, насильно поили его странным питьем, пахнущим смолой и лакрицей, – к ночи мул уже держал голову выше, кашель смягчился. Спать легли в хлеве, по разные стороны от ветхой жаровни, закутавшись в тонкие одеяла. Тепла от жаровни хватало лишь на то, чтобы не замерзнуть.
В темноте снаружи крикнул зверь или птица, потом все стихло. Китрин, с завистью прислушавшись к медленному ровному дыханию стражницы, подложила руку под голову и закрыла глаза, уговаривая себя уснуть. Напряженное тело вздрагивало, в мозгу роились мысли о сотнях опасностей, подстерегающих в ночи. Вдруг бандиты, нападавшие на караван, вернутся, изнасилуют их с Опал, убьют, заберут деньги банка? Вдруг Опал обнаружит сокровища и в припадке алчности перережет ей горло? Вдруг мул расхворается еще больше и ей придется торчать здесь в осеннем холоде?
Китрин не уснула до самого рассвета. Голова болела, по спине будто прошлись молотом. В сером утреннем сумраке Опал, напевая под нос, вновь разожгла огонь, и обе женщины подошли осмотреть больное животное. От мула уже не веяло жаром, как вчера, глаза блестели ярче, да и голову он держал увереннее. Второй мул в соседнем стойле поднял морду и всхрапнул.
– Тоже заболел? – чуть не со слезами спросила Китрин.
– Вряд ли. Скорее просто завидует нашему бедняге, ведь ему столько внимания.
– Уже пора в путь? Можно возвращаться к каравану?
– Лучше после обеда. Пусть мул наберется сил, дадим ему для начала всего полдня пути.
– Но…
– Мы здесь бывали. Еще до перевала нагоним своих. Караван остановится в Беллине и вышлет вперед разведчиков.
Название отдавало чем-то смутно знакомым. Опал, взглянув на Китрин, повторила:
– Беллин. Торговый городок у самого перевала. Ты вправду не знаешь караванных путей?
– Не знаю, – сердито буркнула Китрин и сама устыдилась.
– Беллин – мелкий городишко, но путников там привечают. Мастер Кит нас однажды туда привез на месяц. Люди приходят и уходят, каждые несколько дней публика сменяется, никто не живет подолгу. Для нас – то же самое, что разъезжать по дорогам, только разъезжать нигде не надо.
Холодный ветер взметнул охапку соломы, в жаровне вспыхнули угли и заплясало тонкое пламя. Мозг от усталости плохо работал. Что стражникам делать месяц среди проезжих торговцев, купцов и миссионеров? Охранять их внутри городских стен, где нет опасности?..
– Я выйду, – сказала Китрин. – Надо… надо проверить фургон.
– Да, а то вдруг исчез, – с готовностью согласилась Опал.
Наедине со стражницей девушке было гораздо проще, чем в толпе погонщиков каравана. Следить приходилось только за одной парой глаз, и Китрин временами могла расслабиться и побыть сама собой, а не возницей Тагом. Когда настало время двигаться в путь, Китрин почти не замечала, что она не одна: Опал легко болтала за двоих, по большей части о том, как запрягать повозку и править мулами. Девушка подозревала, что Таг уже взвыл бы от нравоучений, но сама впитывала советы, как губка, и за полдня уразумела добрую сотню премудростей, о которых прежде и не догадывалась. К вечеру, когда пришла пора заночевать на широком лугу у дороги, она набралась знаний больше, чем за все предыдущие недели пути от Ванайев.