– Доказать, конечно, не могу, но мы оба знаем правду. Если не Иссандриан, то Маас, разница невелика. Будь они обычными уличными громилами, тебе не пришло бы в голову меня отчитывать.
Повисло молчание. Симеон поднялся, подошвы сапог шаркнули по каменному полу. Дрогнули гобелены – королевские охранники несли молчаливую стражу. Доусон предпочел бы остаться с королем наедине: стражники, конечно, всего лишь слуги, но они ведь люди…
– Ваше величество, – официально произнес он, – по-моему, вы недооцениваете верность ваших подданных, в том числе мою собственную. Я всю зиму провел в частных беседах с высокородными вельможами Антеи. Сторонников у вас гораздо больше, чем у Иссандриана с его сворой.
– Иссандриан и его свора – тоже мои подданные, – проронил Симеон. – Я мог бы возразить, что сеять смятение – значит действовать против меня.
– Мы – за тебя, Симеон. Те, с кем я говорил, объединились во имя короля. И я мечтаю только об одном – чтобы ты был с нами.
– Если я объявлю войну нескольким аристократам лишь потому, что у них сейчас есть сила…
– Разве я об этом? Симеон, я потратил месяцы на лесть и обещания всем, кто имеет хоть какое-то влияние на Тернигана. Он готов отозвать Клинна из Ванайев и ждет лишь твоего согласия.
– Если я сейчас встану на чью-то сторону, дело кончится кровопролитием.
– А если не встанешь, то королевство ждет вечный мир и счастье? Не смеши.
– Драконы…
– Драконы погибли не из-за войны. А из-за того, что войну никто не возглавил. Семье нужен отец, королевству – король. Ты должен быть во главе событий, а если нет – люди выберут другого вождя. И вот тогда-то останется одно: путь дракона.
Симеон покачал головой, и в его глазах отразилось пламя камина. За окнами кружил зимний ветер, поднимая снежинки, похожие на частички пепла.
– Семье нужен отец, – повторил король то ли с удивлением, то ли с горечью. – Когда Элеора умирала, я обещал позаботиться о нашем сыне. Не о принце – о сыне.
– Как ни крути, Астер принц.
– Не будь он принцем, он все равно был бы моим сыном. У тебя есть дети. Ты меня понимаешь.
– У меня три сына и дочь. Барриат – капитан корабля на службе у лорда Скестинина, Викариан учится на священника, Джорей сейчас в Ванайях. Элисия три года назад вышла замуж за старшего сына лорда Аннерина, с тех пор я о ней почти не слышал. И никто из них, Симеон, не заставил меня исполниться робости. – Помолчав, Доусон добавил мягче: – А с тобой что произошло?
Симеон усмехнулся:
– Я стал королем. Пока мы играли во власть на дворцовых лужайках и на полях битвы, все было прекрасно. Потом отец умер, игры кончились. Клика Иссандриана – не единственная моя забота. Халлскар опять стал привечать бандитов. В Нордкосте грядет очередная война за наследство, и Астерилхолд поддерживает обе стороны. Из Эстинфорда присылают слишком мало налогов – то ли кто-то ворует, то ли у фермеров непорядок. А ведь Астеру скоро этим управлять.
– Не так уж скоро. Мы немолоды, но сил нам пока хватит. А выход тебе известен не хуже, чем мне. Найди людей, которым можешь довериться, и доверься.
– Взамен Иссандриана с его кликой предлагаешь себя с сообщниками? – холодно спросил король.
– Да. Именно так.
– Лучше держись в стороне. Пусть затеянное Иссандрианом развалится изнутри.
– Не развалится.
Король Симеон взглянул на Доусона – в глазах мелькнул то ли гнев, то ли радость, то ли отчаяние. Доусон медленно опустился на одно колено в знак подчинения королю, однако вздернутый подбородок и расправленные плечи таили в себе вызов. «Вот моя верность. Заслужи ее».
– Тебе пора идти, старина, – вымолвил король. – Я должен отдохнуть перед пиром. И подумать.
Доусон встал, молча поклонился и вышел.
Несуразный замок лорда Тернигана целыми столетиями возводили бесчисленные зодчие, явно враждовавшие друг с другом во взглядах на архитектуру. В результате получился лабиринт. Неожиданно возникали на пути дворики и площади, бесконечно петляли переходы и галереи, огибая давно разрушенные препятствия, – только и жди кинжального удара из темного закоулка.
Королевский прислужник накинул на Доусона черный шерстяной плащ, уложил на плечах складки и поклонился. Барон вышел во двор, направляясь к отведенным ему покоям, Винсен Коу шагал следом. Доусон не проронил ни слова, егерь тоже молчал, лишь поскрипывала в такт шагам кожа перевязи. Они пересекли двор, миновали череду навесных галерей и перешли через ровный широкий мост, с которого их чуть не снесло ветром, как воробьев в ненастье. Доусон намеренно выбирал неудобные – то есть менее людные, а то и вовсе пустынные – пути: если Иссандриан и Маас хотят его смерти, незачем облегчать им задачу.