Улица вынесла его на широкую площадь, и в свете звезд Маркус ухватил глазом легкую фигурку, закутанную в темный плащ с капюшоном, скрывавшим голову и волосы. Маскировка не помогла: женщина сделала шаг-другой, и у капитана не осталось сомнений – все равно что увидел лицо.
– Опал! – крикнул он. – Стой!
Актриса помедлила и вдруг помчалась вперед. Маркус ругнулся, стиснул зубы и рванул за ней. Темный город их не замечал. Опал неслась по улицам и аллеям, отчаянно пытаясь вымотать капитана или сбить его со следа. Маркус, не обращая внимания на раны, не отставал – пока наконец Опал не остановилась у широкого пруда. Рухнув на колени, она уронила голову на руки, грудь ее вздымалась, как кузнечные мехи. Маркус, нагнав ее, опустился рядом, оба хрипели от натуги. В светлых волосах Опал блеснул звездный свет.
– Нет, – просипела она между выдохами. – Это не то, что вы думаете. Поверьте.
– Не поверю, – отозвался Маркус.
***
– Я не знал, – покачал головой мастер Кит. – Мне бы следовало, но я не знал.
Бывший ведун Маркуса так и сидел в полосатой шерстяной пижаме и ночном колпаке – что явно свидетельствовало в пользу невиновности. Капитан застал его мирно спящим в театральном фургоне. Мастер Китап рол-Кешмет никак не походил на человека, готового сбежать с краденым золотом: Маркус готов был в этом поручиться.
Они сидели в комнатах, арендованных у пивовара, – воздух здесь навсегда пропах овсяным зерном и солодом. Стол заменяли три доски, положенные на два столбика старых кирпичей; табуреты под Маркусом, мастером Китом и обесславленной Опал по высоте сгодились бы разве что доярке, да и то с трудом. Мерцающий свет единственной свечи, принесенной мастером Китом, оставлял глаза Опал в тени. Ее заверения в невиновности, в ошибке, в том, что она собиралась только защитить Китрин, при появлении мастера Кита испарились, как утренняя роса, и теперь Опал хранила мрачное молчание.
– Вы хотите сказать, что она устроила все сама и остальная труппа ни о чем не подозревала? – спросил Маркус.
Мастер Кит вздохнул:
– С Опал я путешествовал дольше, чем… чем с другими. Подозреваю, что она меня неплохо изучила, вплоть до возможности перехитрить. Капитан, случись ей хотя бы солгать – я бы знал.
– Оставьте его в покое, Вестер, – подала голос Опал. – Он ни при чем. Это все я.
Что ж, первое признание. Не такое уж радостное.
– Я только не понимаю причин. – Мастер Кит обращался уже не к капитану. – Я считал, что вы с Китрин подруги.
– Сколько мне осталось? – бросила Опал. – Ты уже приглядываешься к Кэри: не пора ли ей на роль леди Каунитар. Еще лет пять – и мне подойдут только роли ведьм и бабок, а потом наступит день, когда ты бросишь меня в вонючей деревушке где-нибудь в Элассе, а сам с труппой двинешь дальше!
– Опал… – начал было мастер Кит, но актриса подняла ладонь.
– Я знаю, как это бывает. Я на сцене много лет, с тех пор как была моложе нынешнего Сандра. Всякое повидала. И даже смирилась. А потом откуда ни возьмись на нас сваливается эта девчонка со своим банком, и… – Опал пожала плечами: так актеры изображают на сцене изнеможение и покорность судьбе.
«Изнеможение и покорность судьбе», – отметил для себя Маркус. Никак не сожаление о содеянном.
– Что ж, – сказал он. – Это еще не все.
Мастер Кит повернулся к капитану спиной – скрыть блеснувшие на спокойном лице слезы.
– В нашей комнате пять трупов, – продолжал Маркус. – До рассвета часа три. Если идти к гвардейцам королевы, то придется рассказывать о нападении и заодно о ларцах, ради которых все затевалось. И, кроме того, нам нужно переехать: приятели Опал могли разболтать новость дружкам. Повозку мы продали. А у вас есть фургон.
Рана на плече успела неприятно занеметь, порез на ребрах раскрывался при каждом глубоком вдохе. Глядя в темные глаза актера, обдумывающего малоприятный выбор, Маркус понимал, что старик может запросто отказать, и надеялся лишь, что разговор не затянется.
– Труппа, несомненно, у вас в долгу, капитан Вестер, – произнес наконец мастер Кит. – Что я должен делать?
Через час актеры вместе с Маркусом уже были в соляном квартале. Ярдем к тому времени успел оттащить мертвеца подальше от жаровни и развел новый огонь. Теперь Шершень и Смитт мрачно заделывали тканью разрывы в пергаменте, а Кэри с Сандром и Микелем придирчиво оглядывали тела, сваленные штабелем у стены. Хмурый мастер Кит сидел на перевернутой ручной тележке. Китрин, подтянув колени к подбородку, сжалась на тюфяке; на Опал она даже не взглянула, та тоже старательно избегала смотреть на девушку. Комнатка, и без того крошечная, казалась слишком переполненной.