В харчевне, что стояла поблизости от новой квартиры Китрин, имели обыкновение подавать особое блюдо из курицы с соленой морковью, которое, по словам хозяина, отлично шло к темному пиву. Сандр заплатил пять лишних монет за отдельный стол с длинной скамьей, отгороженный от общего зала складчатой тканью, слишком грубой для гордого звания портьеры. Поставив на стол жбан темного пива и широкую кружку крепленого вина для Китрин, парень уселся за стол, его колено уверенно коснулось ноги девушки. Китрин поразмыслила было, не отодвинуться ли, но вместо этого отхлебнула изрядный глоток вина, радуясь обжигающему вкусу. Сандр улыбнулся и припал к пиву.
Китрин понимала, что все происходящее – лишь сделка. Сандр намерен провести время в тех забавах, которые только что высмеивал во фривольной пьесе, и за это готов предложить еду и выпивку, внимание и сочувствие. И еще – знает он об этом или нет – некоторый опыт. Скрытый обмен магистр Иманиэль упоминал неоднократно, каждый раз с презрительной гримасой: банкир предпочитал четкое исчисление монетой. Китрин, сидя в теплой харчевне и потягивая крепкое вино под солоноватое мясо, не так уж склонна была с ним согласиться. В нечеткости тоже есть своя прелесть.
– Ужасно, что Ванайи погибли, – начал Сандр с того же, что и перед спектаклем.
Зачем? Видимо, желая напомнить Китрин, что она нуждается в ободрении и дружеском плече. И желая придать ценности тому, что собирается предложить. Однако начинать второй раз ту же тему – ошибка. Мог бы и разнообразить тактику: например, принизить стоимость Китрин. Дурно отозваться о ее одежде или прическе, показывая, что лечь с ней в постель – не такая уж награда. Впрочем, он рисковал бы тем, что она обидится и не пойдет на сделку. Или сделает вид, что обиделась, и заставит его поднять цену.
– Китрин, – окликнул он, и девушка пришла в себя.
– Извини. Я задумалась.
– Пиво хорошее. Ты тут раньше бывала?
– Давно собиралась. Но все время что-то отвлекало.
– Хочешь попробовать?
– Давай.
Китрин ожидала, что он даст ей отхлебнуть из своего жбана, однако Сандр поднял руку, подзывая слугу, и велел принести кружку пива для Китрин. Вкус был густым и насыщенным, спиртовая горечь терялась в замысловатой игре ароматов – совсем не похоже на ясный, терпкий вкус вина. Как там говорил капитан Вестер? «Напоил до бесчувствия и полез»? Да уж, разнообразием стратегий Сандр никак не блещет.
– Я не помню родителей, – сказала она. – Меня воспитывал банк. Покупал одежду, нанимал учителей…
– Опекунов ты, наверное, любила? – поддержал ее Сандр сочувственным голосом, продолжая роль утешителя, и чуть сильнее прижался к ней бедром.
Китрин все же задумалась над вопросом.
Любила ли она магистра Иманиэля? Видимо, да. Уж точно любила Кэм и страдала по Безелю. И оплакивала всех, когда пришли первые вести. Однако слезы были недолги: несмотря на то что горе никуда не делось, помимо него, в душе нарастало нечто иное – жутковатое предчувствие нового будущего.
– Наверное, – наконец выговорила она.
Сандр взял ее за руку и жалостливо сдвинул брови.
– Я так тебе сочувствую!
Глаза Китрин, к ее собственному удивлению, наполнились слезами.
Сандр, склонившись к ней, осторожно коснулся ее щек обшлагом рукава – утирая слезы, которые сам же и вызвал. При виде такого лицемерия Китрин возмутилась, и вопросов больше не осталось.
– Капитан Вестер! – воскликнула она.
Сандр мигом отбросил ее руку, как ядовитую змею, и осторожно выглянул из-за занавески.
– Где?
– Вошел в зал рядом. Беги, Сандр! Пока он тебя не увидел!
Парень сглотнул, дернул головой и, сорвавшись со скамьи, шмыгнул к задней двери. Китрин, поглядев вслед, потянула к себе его жбан с пивом, – в конце концов, курицу ведь к пиву и подавали. Пока девушка пила, мысли бродили сами по себе. На Сандра она не злилась, но и уважения к нему не испытывала. Может, в другой раз она бы и позволила ему доиграть роль – хотя бы для того, чтобы посмотреть, чем все кончится. Однако мастер Кит явно собирался осесть на некоторое время в Порте-Оливе, а Китрин не представляла себе, когда и как отсюда выберется: при таких условиях роман с Сандром только осложнит дело. К тому же – вдруг она забеременеет? Тогда вообще все пойдет прахом. Лучше уж ни во что не ввязываться, чем потом расхлебывать. И все же ее не оставляло любопытство; память вновь рисовала ей вечер у мельничного пруда, обжигающий кожу снег, тяжесть тела Сандра…
Покончив со второй кружкой пива, она вернулась к вину. Выпивка, обычно призванная расслаблять мозг, действовала странно – напряженность ушла, вечный ком в груди слегка смягчился, прибавилось чуть уверенности, но разум был ясным, чуть ли не яснее обычного. Где-то на краю сознания, почти за гранью, бродили необъятные мысли, мозг что-то выстраивал и анализировал с такой скоростью и изяществом, что сама Китрин не могла за ним уследить. Она поела соленой моркови, допила вино и взяла еще кружку пива.