Она чувствовала себя хуже, чем просто глупой. Она чувствовала себя как шут с клоунским лицом и комичными ботинками. Она чувствовала, как будто в городе или мире произошло наиболее очевидное мошенничество. И каждый раз, когда она закрывала свои глаза, труп Безеля ждал ее. Каждый звук голоса, который вырывался, заставлял ее сердце биться быстрее. Она ждала нож, стрелу и дубинку с наконечником на конце. Но улицы Ванаи ее не замечали.
C другой, процесс приготовления к войне подошел к финальной стадии. Торговцы забили гвоздями свои окна. Вагончики заполнили улицы, как и семьи, которые выбрали не убегать из города, они изменили свое мнение и вернулись. Глашатаи на службе принца объявил тысяче огромной толпе из тысячи марширующих людей из своих новых союзников и старых людей Тимзинаи на пристани, улыбались и говорили, что все станет лучше, если Антеан потом женится на Мации. Прессующие банды поджимали людей перед ними, как волки, дерущие кур. И, в старом квартале, длинные, темные, богато обставленные двери Мастера Уилла широко раскрыли. Улицы были забиты фургонами и каретами, мулами, лошадями и волами. Форма каравана составляла квадрат, и Ситрин проложила свой путь через давящую толпу, прямо на широкое тело, с головой покрытой кожаной шапкой Мастера Уилла.
— Сэр, — сказала она спокойным, низким голосом. Мастер Вилл не ответил, и немного неуверенно она дернула его за рукав.
— Что? — спросил пожилой мужчина.
— Меня зовут Тэг, сэр. Я прибыл, чтобы доставить повозку Магистра Иманиэля.
Глаза Мастера Уилла на мгновение расширились и он оглянул взором вокруг, чтобы увидеть, как приняли их слова. Ситрин тихо изрек проклятье. Она не вела повозку Магистра Иманила. У банка ее не было. Она вела повозку, везущую шерсть. Это было ее первой ошибкой. Мастер Уилл чихнул на нее и схватил ее за плечо.
Ты опоздал, парень. Я думал ты уже и не придешь.
"Извините, сир."
— Во имя всего святого, дитя, старайся не болтать.
Он повел его быстро сквозь толпу в глубокую узкую повозку. Побитые погодой деревянные доски выглядели достаточно крепкими и полотно брезента на крыше сберегло бы от дождя и плотно упакованных серых тканей. Оси были из плотного железа, и колеса были соединены сталью. Повозка смотрела на Ситрин и очевидно было, что места в фургоне больше, чем просто нужно для ткани. Двух мулов в упряжке с трудом казалось достаточно, чтобы тащить такую большую поклажу. Конечно, конечно они все могли бы видеть, что это подстроено. У стражи принца вряд ли была нужда глядеть на нее, чтобы все понимать. Ее внутренности свело еще сильнее, и она поблагодарила ангелов, что она не могла есть с утра. Она не знала насколько хорошо ее фальшивые усы выдержат рвоту. Мастер Уилл наклонился близко к ней, его губы задевали ее ухо.
— Первые два слоя — шерсть, — сказал он. — Все что ниже — запечатано в коробки и бочки. Если брезент не выдержит и вещи намокнут, просто позволь им обсохнуть.
— Книги… — пробурчала она.
— Книги в достаточном количестве овчины и воска, эту бодягу можно хоть по- морю везти. Не волнуйся о них. Не думай о тем что перевозишь. И ни при каких обстоятельствах не копайся и не рассматривай.
Мгновенно она почувствовала раздражение. Он думает она идиотка?
— Можешь спать на верху, — продолжил Мастер Вилл. — Никому это не покажется странным. Делай что говорит управляющий караваном, следи за мулами, корми, и береги себя на сколько это возможно.
— Да, сэр, — сказала она.
— Тогда отправляйся, — сказал старик. Он отошел и хлопнул ее по плечу. Его улыбка была натянутой и безрадостной. — Удачи!
Он развернулся и потопал обратно по направлению к магазину. У Cитрин было сильное желание пойти за ним вдогонку. Это не могло быть тем всем, что здесь было.
— Я — Таг, — сказала она в их длинные, мягкие уши. И затем, шепча, — По правде, я — Ситрин. — Ей было жаль, что она не знает их кличек.
Она не замечала солдат, пока она не поднялась вверх к скамье водителя. Мужчины и женщины в кожаных доспехах, с мечами по бокам. Все они были первокровными, кроме одного тралгу с кольцами в ушах и огромном луком, висящим на плече. Капитан отряда, тралгу и пожилой человека в длинных одеждах и туго затянутых узлом волосах оживленно разговаривали с владельцем автоприцепа — тимзинаем. Ситрин схватила поводья своими ноющими и бескровными суставами пальцев. Капитан кивнул в ее сторону, и владелец автоприцепа пожал плечами. В ужасе она наблюдала, как эти три солдата приближаются к ней. Ей нужно побежать. Она приготовилась быть убитой.
— Пацан! — сказал капитан, уставившись на нее своими бледными глазами. Он был суровым человеком, моложе чем магистр Иманиэль и старше чем Безель. У него были песочного цвета волосы, слишком короткие для стиля антеан, слишком длинными для Свободных городов. Он наклонялся вперед, подняв брови. — Парень? Ты меня слышишь?
Ситрин кивнула.
— Ты нормально соображаешь? Я не нанимался охранять мальчишек, которые, скорей всего, заблудятся и на своих двоих.
— Нет, — прохрипела Ситрин. Она кашлянула посильней, чтобы поддерживать свой голос хриплым и низким. — Нет, я не такой, сэр.
— Ладно тогда, — сказал капитан. — Ты управлял повозкой?
Ситрин кивнула.
— Отлично. Ты прибыл последним, так что пропустил инструктаж. Вкратце повторюсь. Я капитан Вэстер. Это Ярдам. Он мой заместитель. А это наш маг, мастер Кит. Мы охранники этого каравана, и я был бы признателен, если ты сделаешь все что мы скажем, когда это понадобится. Мы доберемся в Карс в целости и сохранности.
Ситрин вновь кивнула. Капитал глянул на нее еще раз убедится, что она не слабоумная.
— Ладно, — сказал он, отворачиваясь. — Давай выдвигаться.
— Как скажите, сэр. — сказал тралгу глубоким, сиплым голосом.
Капитан и тралгу развернулись и пошли обратно к ведущему караваном, их голоса быстро затерялись в какофонии улицы. Маг, мастер Кит, подошел ближе. Он был намного старше с волосами скорее серыми, чем черными. Лицо вытянутым, овальной формы. Улыбка на удивление теплой.
— Ты в порядке, сынок? — спросил он.
— Нервничаю, — сказала Ситрин.
— Впервые передвигаешься в фургоне?
Ситрин кивнула. Она чувствовала себя, как идиотка, кивая все время, как немой на улицах. Улыбка мага была одобрительной и нежной, как у жреца.
— Подозреваю, что скука покажется худшей вещью. После трех дней пути, видя перед собой только тележку, зрелище может показаться немного унылым.
Ситрин улыбнулась и почти искренне.
— Как тебя зовут? — спросил маг.
— Таг, — сказала она.
Он моргнул, и она подумала его улыбка потерял долю тепла. Она наклонила голову вперед, ее волосы чуть прикрыли глаза, а сердце бешено забилось. Мастер Кит только чихнул и покачал головой. Когда он заговорил, его голос был все еще утешающим, как мягкая фланель.
— Добро пожаловать в фургон, Таг.
Она снова кивнул, и маг ушел. Ее сердце замедлилось до более человеческих темпов. Она сглотнула, закрыла глаза, и расправила плечи и шею, чтобы расслабиться. Ее не раскусили. Это хорошо.
Вагончики в повозке стартовали в течении часа, большой широкий вагон снабжения неуклюже двигался один спереди, потом покрытый вагон, который лязгнул достаточно громко, чтобы Ситрин могла слышать его со своего места три вагона назад. Мастер каравана Тимзинаи ехал туда и обратно на большой белой кобыле, таща за собой вагончики и зверей с длинной гибким прутом, наполовину палкой, наполовину кнутом. Когда он подошел к ней она встряхнула свои вожжи и дала команду мулам вернутся, как ее учил Безель, когда он был жив и улыбался и флиртовал с бедными людьми, находящимися под опекой банка. Мулы стали двигаться вперед и мастер каравана злобно на нее прикрикнул.
— Не спеши, парень. Ты здесь не на чертовой гонке!
"Извини", сказала Ситрин, отступая от повозок. Один из мулов всхрапнул и повернул свою голову назад в ее сторону. В тот момент как он наклонил уши, она не представляла, что он чувствует досаду. Мастер каравана потряс головой и потихоньку поехал назад к следующему вагончику. Ситрин крепко взяла в свои руки бразды правления отрядом, но ей ничего не нужно было делать. Мулы знали свою работу, следуя за повозкой, которая ехала впереди них. Медленно, с большим числом криков и проклятий, караван принял правильную форму. Они двигались из широких улиц Старого Квартала, оставив позади каналы, что лежали вниз по реке, напротив, через мост Патрон, перед ними возвышался дворец принца.