— Потому что они не могут нанять наемников для осады, — сказал один из людей сэра Верена тоном, показывающим презрение к вопросу. — Они заключили контракт на сезон, и у Ванаи нет денег, чтобы продлить его.
— Город отсюда меньше чем в часе езды — сказал Каллиам, — и до самого города нет места которое бы лучше годилось для обороны, чем это. Если они надеются не дать нам достигнуть Ванаи, это — первый и последний оборонительный рубеж.
Вдали пропел рог. Две восходящие ноты, и одна нисходящая. Сердце Гедера забилось чуть быстрее. Каллиам усмехнулся, но глаза его остались холодными.
Мои лорды, — сказал Каллиам. — Это, должно быть, первый сигнал. Если у вас еще остались какие-то последние дела, для них уже слишком поздно.
Туман не исчез, но развеялся достаточно для того, чтобы они видели ландшафт впереди. Непривычный взгляд Гедера не отличал эту долину от небольших долин, которые они прошли на своем пути по низким и неровным холмам к северу от Вольных городов. Враг стоял темной, копошащейся линией, напоминающей с холма муравьиную тропу. Оруженосцы других рыцарей начали последние приготовления, прикрепляя ремнями щиты к руке рыцарей, передавая им копья со стальным наконечниками. То же самое делал с Гедером его оруженосец. Закончив с ним, Дартинаи наклонился и приготовил к битве свое снаряжение, доспехи из легкой кожи и длинный смертоносный нож. И меньше чем в полулиге от них другой оруженосец или солдат чистил другой нож, такой же смертоносный, что бы проткнуть глотку Гедера, если предоставится шанс. Снова пропел рог. Не команда, лишь напоминание.
"Удачи, мой лорд", сказал его оруженосец. Гедер неловко кивнул головой в своем шлеме, повернул коня вслед за остальными и помчался навстречу битве. Его небольшой мерин нервно ржал. Муравьи становились больше, стали видны вражеские знамена. Он увидел укрытия из дерева и кожи, в которых находились лучники Каллиама. Каллиам поднял свой щит, и рыцари остановились. Гедер попытался развернуться, чтобы увидеть мечников за ними, но его оружие не позволило ему это сделать. Он крепко закрыл глаза. Все было как будто на турнире. Сначала схватка, затем ближний бой. Даже у богатой компании наемников вряд ли будет много тяжелой кавалерии. С ним все будет в порядке. Ему захотелось облегчиться.
Рог протрубил дважды, что на войне означало сигнал к атаке. Каллиам и остальные пришпорили лошадей, понукая их криками. Гедер сделал то же самое, и старый уставший мерин, тащивший его в течение дней и недель, превратился в зверя, быстрого как ветер. Он чувствовал, что кричит, но мир вокруг него превратился в один сплошной шум. Рядом с ним мелькнуло заграждение лучников и исчезло, и теперь только враги были впереди; не рыцари и не тяжелая кавалерия, а пикинёры, выставившие перед собой огромные копья. Сэр Макиос врезался в эту линию, разбив ее, Гедер изменил направление атаки, чтобы воспользоваться возникшим беспорядком.
Кричала чья-то лошадь. Гедера проткнул копьем какого-то пикейщика, в порыве вывихнув плечо, миновал линию и оказался посреди рукопашной. Он уронил копье, вытащил меч и стал рубить направо и налево все, что попадалось ему под руку. Справа от него пятеро мечников-наемников стаскивали с седла одного из близнецов Верен. Гедер рывком направил лошадь к падающему рыцарю, но его собственные мечники уже вливались в рукопашную через брешь в строю. Гедер увидел своего оруженосца, несущегося размашистыми прыжками с опущенной головой и ножом наизготовку, но рядом не оказалось людей в доспехах, которых можно было бы сбросить на землю и позволить Дартинай прикончить их. Масса дерущихся людей сместилась к югу. Гедер снова развернулся, готовый столкнуться с кем-то, но наемники, казалось, очень неохотно сдерживали атаку.
Он не видел, откуда прилетел арбалетный болт. Только что он осматривал поле боя в поисках подходящей цели — и в следующий миг в его ноге уже укоренялось маленькое дерево, толстое черное древко пробило латы и застряло в бедре. Жедер уронил меч и закричал, лихорадочно дергая за болт. Что-то ударилось в щит, отбросив его назад. Барабанный бой донесся с юга, громоподобно низкий и глубокий. Мерин неожиданно взбрыкнул, и Жедер начал соскальзывать с седла. Рука, удержавшая его, принадлежала Джори Каллиаму.
— Откуда ты взялся? — спросил Жедер
Каллиам не ответил. На лице человека была кровь, щит тоже был забрызган кровью, но он, казалось, не пострадал. Его глаза были прикованы к бою, или к чему-то за ним, выражение лица у него казалось вырезанным из льда. Пытаясь совладать с болью, Гедер следил за пристальным взглядом мальчика. Там, танцуя над схваткой, реяли новые знамена. Пять синих кругов Максии.
— Неважно, откуда ты, — взвизгнул Гедер, — Откуда взялись они?!
— Можешь ехать?
Гедер посмотрел вниз. Светлая сторона его мерина была красной от крови, и поток, текущий из болта в ноге, выглядел широким, как река. Волна головокружения заставил его схватиться за седло. Человек может умереть от такой раны в ногу. Он был уверен, что слышал, как люди умирают от раны в ногу. Не был ли он на пороге смерти?
— Паллиако!
Он поднял глаза. Мир, казалось, слегка покачивался. Джори Каллиам переводил взгляд с линии боя, которая подкатывалась все ближе к ним, на лицо Гедера.
— Мне больно, — сказал Гедер.
— Ты — рыцарь империи, — сказал Каллиам, с силой, но без злости в голосе.
— Вы можете ехать, сэр?
Гедер ощутил, как часть силы другого мужчины передается ему. Мир обретал устойчивость, и Гедер обретал устойчивость вместе с ним.
— Я могу… Я могу ехать.
— Тогда езжай. Найди лорда Тернигана. Скажи ему, что знамена Максии развиваются на западном фланге. Скажи ему, что нам нужна помощь.
— Я найду, — сказал он и поднял свои поводья. Лошадь Каллимана повернулась к битве, фыркнув, но юный рыцарь медлил.
— Паллиакио! Скачи немедленно к лорду Тернигану. Немедленно.
— Господин?
— Не к Клину.
Их глаза встретились на мгновение, они поняли друг друга. Каллиам доверял их капитану не больше него. Облегчение и благодарность нахлынули на Гедера. Это удивило его.
— Я понимаю, — сказал он, — я приведу помощь.
Каллиам кивнул, повернулся и приготовился к рукопашной. Гедер пришпоривал коня, пока скакал на восток через поле. С усилием он отстегнул щит, пальцы в латной рукавице и трясущийся конь делали кожу и пряжки неудобными. Ему наконец-то удалось освободить свою руку, и наклонится вперед, подгоняя лошадь. Час назад долина была покрыта травой и осенними цветами. Теперь ее наполнял рев дерущихся и грязное месиво.
Гедер прищурился. Туман развеялся, но мокрые знамена все еще были затемненными и цеплялись за свои древки. Он должен был найти золотые и кроваво-красные цвета дома Терниганов. Он должен был сделать это сейчас. Везде в грязи валялись люди, мертвые или раненые. Крики солдат и лошадей прорезали воздух. Но знамени королевского маршала нигде не было.
Гедер выкрикивал проклятия, вглядываясь то в одну сторону, то в другую. Он чувствовал холод. Его кровоточащая нога была тяжелой, кровь просачивалась сквозь кольчугу так же быстро, как силы покидали его. Каждая прошедшая минута уменьшала шансы на то, что Каллиам и другие выживут, на периферии его зрения начали танцевать золота и тьма. Он попытался встать выше в стременах, но его поврежденная нога не могла держать его. Он погнал лошадь вперед. К знаменам Флора и Риверкорта, Масонхельма и Клина…
Клин. Там, не дальше пятидесяти ярдов от него, мокрое знамя сэра Алана Клина безвольно трепетало над группой дерущихся воинов. Среди них был огромный черный боевой конь в красном барде. Гедер напрягся. Если бы это было ошибкой, если Клин не хотел отправить их на бойню, то помощь была здесь. Именно здесь. Но если бы это было его намерением, и Гедер подошел бы к нему сейчас, Каллиам и другие были мертвы. Он поехал дальше. Его нога онемела. Во рту пересохло. Там, знамена Эстинфорда, Коренхола, Данника.
Терниган.
Он пришпорил коня, и мерин рванул вперед, в самый клубок битвы, которая кипела у флага. Гедер проклял Тернигана за то что тот возглавил атаку вместо того чтобы болтаться позади, отдавая приказы. Он проклял сира Алана Клина за то что тот отправил его и Каллиама в ловушку врага. И сам себя он тоже проклял — за то что сбросил щит, и за то что получил рану, и что двигался недостаточно быстро. Вражеский мечник поскользнулся в грязи, и Гедер переехал его лошадью. Запахло сосновым дымом. Где-то что-то горело. Мерина трясло под ним, измученного и дрожащего. Он извинился про себя перед животным и снова пришпорил его.