– Каким бы способом ни добираться до Карса, – начала она, – нас все равно могут убить и забрать деньги.
– Скажи что-нибудь новенькое, – бросил капитан Вестер.
– Значит, надо забрать деньги самим. – Все, о чем Китрин размышляла целый вечер, выстроилось вдруг в голове ясно и четко. – И пустить их в дело.
– Самое лучшее – взять сколько сможем и исчезнуть.
– Нет, – покачала головой девушка. – Забрать их целиком.
Тралгут рядом с ней дернул ухом. Капитан Вестер отвел взгляд.
– Если забрать все целиком, ничего не изменится: деньги все равно придется или прятать, или охранять. Только за нами еще будут охотиться твои дружки из Карса. Так что ничего нового ты не придумала. Поговорим завтра, когда протрезвеешь.
– Нет, послушайте. Мы уже пытались протащить сокровища контрабандой. Вы сами говорили: столько денег нельзя спрятать от чужих глаз, нельзя уберечь от посягательств. Опал тому примером. Значит, их не надо прятать.
Вестер с Ярдемом молча переглянулись, капитан вздохнул. Китрин встала и прошла к освобожденным от воска книгам – шаг был совершенно тверд, и, когда она взяла в руки том в черном кожаном переплете, руки не дрожали. Открыв книгу на первых страницах, Китрин вручила ее капитану.
– Учредительные документы, – пояснила она. – Нам надо сделать копию, только указать не Ванайи, а Порте-Оливу. Тут на доброй сотне бумаг есть подпись магистра Иманиэля и отпечаток его большого пальца, можно взять какой-нибудь маловажный договор и из него сфабриковать учредительное письмо. Представить документы наместнику, уплатить пошлину, раздать взятки, а потом вложить в дело весь капитал.
– Вложить, – повторил Вестер с той же интонацией, как если бы сказал «сожрать».
– Шелк, табак и пряности я могу передать для комиссионной торговли. Даже если их украдут у купцов, банку будет возмещена стоимость. То же можно сделать с драгоценностями. Или продать их напрямую, за деньги, и дальше выдавать средства в виде кредитов. Или вложить в какой-нибудь местный бизнес. Некоторую часть надо оставить себе – процентов пять. Если за мной будет имя Медеанского банка, то незачем ждать торговых судов из Наринландии: пока они сюда доберутся, я девять десятых всех сокровищ успею обратить в бумаги, совершенно бесполезные для кого угодно другого. А остаток охранять будет проще, на него мало кто польстится.
– Ты точно пьяна, – сказал Вестер. – Воровать – это брать ценности и с ними исчезать.
– Я не собираюсь воровать. Я собираюсь все сохранить. Этим и занимаются банки. Они не хранят ценности так, чтобы их мог стащить любой, кто вломится в хранилище. Банки вкладывают их в дело. Если потерпишь убыток или кто-то украдет ценности, пущенные в оборот, у тебя все равно останется доход и прежние договоренности, можно все восстановить. А у нас – даже если ничего не выйдет, что тогда? Нас бросят в тюрьму?
– В тюрьме ничего хорошего, – пророкотал Ярдем.
– В тюрьме лучше, чем валяться убитым на дне моря, – заявила Китрин. – Если делать, как я говорю, шансы сберечь деньги увеличиваются, а убытки от возможного провала – уменьшаются.
– Ты хочешь забрать деньги, которые тебе не принадлежат, и открыть собственный филиал того самого банка, который обкрадываешь? – напряженно переспросил капитан Вестер. – Банк ведь узнает, к тебе явятся.
– Конечно, – кивнула девушка. – К тому времени, когда они явятся, у меня будет не только вся прежняя сумма, но и полученная с нее прибыль. Если я все сделаю правильно.
На лице капитана застыло недоверие пополам то ли с восхищением, то ли с яростью.
– Да послушайте же меня! – топнула ногой Китрин. – Послушайте мой голос, капитан. У меня – все – получится.
Маркус
– Осторожнее, – предупредил Маркус.
– Я и так стараюсь, сэр.
– Значит, старайся лучше.
Предыдущие семь попыток лежали между ними на полу: контракты и соглашения, заключенные мертвыми уже людьми по поводу погибшего в пожаре имущества. Однако на каждом, как и сказала Китрин, красовалась подпись магистра Иманиэля из Ванайев и кровавый отпечаток его большого пальца. Теперь пергамент предстояло окунуть в воск так, чтобы покрыть только подпись и отпечаток. Затем поместить страницу в топленый жир с солью – смягчить чернила, которые через день уже можно оттирать специальным камнем, после чего пергамент следовало выдержать в моче, чтобы обесцветить помарки. На готовом листе останется лишь написать тщательно составленный Китрин текст – и получить письмо, подписанное и заверенное бывшим главой банка. Который, по заготовленному рассказу девушки, предвидел гибель города от рук антейцев и придумал хитрый план повторно основать филиал банка, теперь уже в Порте-Оливе, через посредство Китрин.
Если удастся покрыть воском нужный участок пергамента.
Маркус, наклонившись вперед, коснулся пальцами края страницы.
– Ты, главное…
– Сэр!
– Что?
Тралгут закинул уши назад, так что серьги оказались на самом затылке.
– Ступайте вон в тот угол, сэр.
– Да я же…
– Ступайте.
Маркус, не попав пальцами по пергаменту, крякнул и отвернулся. Меньшая из комнат над игорным заведением, и без того небольшая, теперь была разгорожена ларцами надвое. Весенний ветер, разгуливающий за окнами, то и дело грохотал ставнями, отчего мир казался бурным и тревожным. Маркус уже давно не встречал весну в южных портах и успел отвыкнуть от густого соленого запаха гавани, навевающего мысли о несвежей рыбе. Китрин в одежде погонщика сидела на табурете, рядом примостилась Кэри, в двух шагах от них стоял мастер Кит, скрестив руки на груди.
– Уже лучше, – кивнул старый актер, – но теперь тебя слишком заносит в обратное. Будто ты что-то тащишь. Не воображай груз, просто попробуй двигаться, как будто на тебе тяжелый шерстяной плащ.
– Тут слишком зажато. – Кэри коснулась ладонью спины девушки. – Расслабься и перенеси опору вот сюда.
Китрин нахмурилась, в углах губ залегли полумесяцем тонкие сладки.
– Как будто грудь слишком тяжелая, – подсказала Кэри.
– А, – выдохнула Китрин с облегчением. – Поняла.
Встав с табурета, она шагнула к мастеру Киту, развернулась и опять села. Маркус толком не понял, что изменилось в ее движениях, просто она стала совсем другой. Более взрослой. Мастер Кит и Кэри с улыбкой переглянулись.
– Лучше, – кивнул актер. – Несомненно лучше.
– Наверное, пора пройтись до площади, – предложила Кэри.
– Не возражаю. – Мастер Кит отступил назад, почти вплотную к Маркусу, и обе женщины, взявшись за руки, проскользнули к лестнице. – Ниже в бедрах, – бросил вдогонку актер. – Уйди ниже в бедра. Не шагай от колена.
Проскрипели и стихли ступени – Кэри с Китрин вышли на мостовую, лестницу овеяло порывом ветра, внизу хлопнула дверь. Маркус выдохнул и присел на освободившийся табурет.
– Насколько я вижу, у нее все идет хорошо, – заметил мастер Кит. – От природы она не так уж мастерски владеет телом, но по крайней мере она его не боится. Я бы сказал, что это половина успеха.
– Отлично, – кивнул Маркус.
– И шрамы на больших пальцах вроде бы заживают правильно. Надеюсь, будут хорошие мозоли, как будто Китрин подписывает контракты не первый год. Раны присыпали чем – известью?
– Золой с медом, – ответил Маркус. – Эффект тот же, а риск заражения меньше.
– Верно. Я подумал, что представить ее на три четверти циннийкой – хорошая мысль. Если она ближе к чистым циннам, то плотность сложения, которая в ней от первокровных, может сойти за зрелость.
Мастер Кит привалился плечом к стене, темные глаза скользили по Маркусу, словно актер читал книгу.
– А вы-то, капитан, что думаете обо всем деле?
– Не нравится мне эта затея. Не нравится весь план, не нравится подделка документов. Не нравится, что Китрин втянула в дело и вас, и труппу. Ничего не нравится.