– Мне надо поговорить с кем-нибудь из портовой канцелярии, – объявила Китрин вместо приветствия. – Корабли из Наринландии на подходе, нужно определиться. С ними связана едва ли не половина торговых сделок в городе.
– Попробую что-нибудь устроить, – пророкотал Ярдем.
– Куда сегодня? – спросил Маркус.
– Пивоварня за городской стеной. С хозяйкой я познакомилась в харчевне. Гильдия позволила ей заменить чаны, а у нее нет столько денег.
– То есть мы даем ссуду.
– Хозяйка не имеет права брать ссуду под проценты, – пояснила Китрин, накидывая на плечи легкую шаль с бусинами и драпируя ее так, как учил мастер Кит. – Таковы правила гильдии. Но ей позволено брать деньги от компаньонов. Так что мы покупаем часть ее предприятия.
– Понятно, – кивнул Маркус.
– Если она не вернет деньги, мы можем вступить во владение ее производством. А если найти подходящего бочара и пару-тройку харчевен, то получится увязать дело в ладную цепочку и осчастливить всех участников, причем очень надолго.
– Надолго, – повторил Маркус, пробуя слово на вкус.
– И, кроме того, вкладывать деньги в пивоварение – безусловная выгода, – добавила Китрин. – Магистр Иманиэль так и говорил. Спрос на пиво никогда не иссякнет.
Китрин оглядела комнату, поджала губы и кивнула – скорее себе самой. Все трое вышли на лестницу, Китрин заперла дверь. На улице стайка ребятишек гоняла пинками старый бурдюк и что-то наперебой кричала; у входа в контору Китрин чуть не столкнулась с каким-то куртадамом. Маркус молча добавил к списку неотложных дел новое: сделать внутреннюю дверь. Выходить на улицу, чтобы попасть из одного помещения в другое, – такое вполне годилось, пока нужна была секретность. Теперь же путь через улицу – ненужный риск.
Двое первокровных, Коризен Маут и Барт, о чем-то смеялись, однако при виде троицы разом посерьезнели. Энен стояла наготове: за плечами небольшой кожаный мешок с деньгами, руки свободны, на поясе изогнутый кинжал и утяжеленная дубинка. Тронувшись в путь, все шестеро выстроились в привычный порядок. Тесные людные улицы с их приближением замирали: жители Порте-Оливы жались к стенам домов, безропотно пропуская отряд и лишь вдогонку окидывая его любопытными взглядами. Даже нищие держались подальше – в этот раз подступили двое-трое самых смелых, да и те целили в Китрин: к Энен, несущей деньги, сунуться никто не посмел. Отряд вышел через северные ворота к предместью, улицы стали шире и многолюднее – в толчее Маркусу приходилось удваивать внимание. Со всех сторон неслась вонь от сточных канав и запах людского пота.
Пивоварня помещалась в двухэтажном здании, опоясывающем узкий двор с собственным колодцем. Широкие двери стояли отворенными; из темных углов, где торчали чаны и бочки, пахло дрожжами. Хозяйка – циннийка, настолько дородная, что могла бы сойти за первокровную, – вышла навстречу, улыбаясь всем как родным.
– Магистра Китрин! Входите, входите!
Маркус, глядя, как расцеловываются Китрин с хозяйкой, кивнул Энен; та стряхнула с плеч кожаный мешок и передала его Китрин с таким видом, будто та и есть владелица банка. Из новых стражников никто и не подозревал, что банк совсем не то, чем кажется.
Китрин взяла мешок и знаком велела Маркусу и прочим остаться во дворе. Капитан коротко кивнул, и Китрин с хозяйкой, взявшись за руки, исчезли в полутемных глубинах помещения, беседуя как давние подруги. Юный цинна не старше Жука, опоясанный тонким кожаным фартуком, вынес стражникам по кружке свежего пива – более сладкого, чем любил Маркус, но с приятным, почти хлебным послевкусием. Маркус позволил троим новеньким присесть на каменное ограждение колодца, а сам, поймав взгляд Ярдема, показал глазами на противоположную сторону двора. Тралгут, опустошив кружку, неторопливо перешел через двор и присоединился к капитану.
– Хорошее пиво, – заметил Маркус.
– Ага.
– Как тебе ее план?
Ярдем в задумчивости дернул ушами назад, потом вперед. Маркус знал, что ответ тралгута уже изменился из-за самого вопроса: к плану, в котором Маркус не стал бы сомневаться, Ярдем относился по-иному.
– Вроде все идет как нужно, – проронил наконец тралгут. – В подвале драгоценностей еще многовато, но бойцов хватает, любое шальное нападение отразим. Я не очень-то разбираюсь в делах, но сдается мне, что Китрин не успокоится, пока не заработает денег столько же, сколько тратит, или около того.
– Чтобы потом, когда сюда нагрянет начальство из Карса, сумма более-менее соответствовала, – докончил за него Маркус. – Тогда Китрин просто вручает им деньги и умывает руки, никто не в убытке.
– Да, вроде так и задумывалось, – осторожно ответил Ярдем.
– Ты всерьез веришь, что она отдаст деньги банку?
Ярдем вытянул длинные мощные ладони, потом бросил тоскливый взгляд на пивоварню, будто она одна и мешала ему жить в свое удовольствие. Маркус молча ждал – тихо надеясь, что тралгут с ним не согласится, но уже зная, что этого не будет.
– Она попытается оставить деньги себе, – признал наконец Ярдем.
– Да. Однако сама пока об этом не подозревает. Китрин хорошо управляется с банком. Может, даже слишком. И она не из тех, кто отказывается от любимого дела.
Ярдем неторопливо кивнул.
– Как она собирается все провернуть? – спросил он.
Маркус отхлебнул пива, прокатил жидкость во рту и выплюнул на камни двора. Десяток голубей снялись с крыши и закружились в широкой синеве неба.
– Я сейчас не понимаю и половины ее идей, – признался он. – А ты?
– Я тоже.
– Понятия не имею, что она затеет. Может, она и сама не задумывается. Но когда увидит такую возможность – точно не упустит. И даже не посмотрит, хороши или дурны способы.
Гедер
После возвращения в Кемниполь жизнь завихривалась вокруг Гедера, как речная вода вокруг валуна. Дни были заняты приемами в благороднейших домах Антеи, вечера – празднествами, славящими ванайскую победу и близкий день рождения принца Астера. Сразу же после нежданного возвышения юноша стал замечать среди многоцветных придворных одежд черные кожаные плащи – копию его собственного. Аристократы, прежде не замечавшие весь род Паллиако, теперь являлись с визитами, и отец наверняка чувствовал себя выбитым из колеи: внезапные перемены, даже радостные, слишком уж смахивают на бедствие.
Цветущая весна омрачалась лишь тем, что вместо уютных домашних ночевок Гедер каждый вечер несся в лагерь за городскую стену, боясь опоздать к закрытию ворот, и спал в походной палатке. И его все так же преследовали кошмары.
– Не понимаю, отчего бы не распустить ванайскую армию, – заметил Гедер, намазывая утренний тост яблочным маслом. – Если я не отдам приказа о расформировании, его отдаст лорд Терниган.
– Он не осмелится, – возразил Канл Даскеллин, барон Ватермарк. – Как минимум до тех пор, пока чужеземные войска не уберутся из города.
– Это оскорбление для короны, – поддакнул Маррисин Эстерот, граф Магрифелл. – Вооруженный сброд на улицах Кемниполя! Среди них даже ни одного первокровного! Уж не знаю, зачем Куртин Иссандриан притащил сюда рабские расы. Дай ему волю – в следующий раз, верно, чествовать принца Астера будут свиньи и обезьяны.
Вокруг беседующих раскинулись сады, окружающие особняк Канла Даскеллина. В лучах позднего утреннего солнца золотые нарциссы кивали от веющего ветерка, на восток от садов виднелась громада заново отделанной арены, стены которой выкрасили алым и белым. Игры в честь принца начнутся только завтра, однако первые выступления шли уже несколько дней – травля медведей, показательные бои, состязания лучников. По мере их размаха росла и напряженность Гедера, как плотный тяжелый зной в безоблачный день перед грозовой ночью.
– А эта вонь от йеммутских ведунов? – фыркнул Оддерд Фаскеллан, виконт Эшерих и смотритель Белой Башни. – Да у меня глаза слезились, даром что стоял на помосте. А южнецы!