— Да, — промямлил Руля.
— Зенки красные. Не спал, — сказала она, высокомерно посмотрев на него. — А Луна уже всходит, — она раздернула пошире шторы и приоткрыла окно.
Прохладный осенний воздух медленно стал наполнять комнату. Ночное светило озаряло небо с бегущими по нему барашками облаков бледным цветом.
— Санчо, чай! — властно крикнула хозяйка, вскинув свои черные брови, — Сейчас хлебнем снотворного чайку с корешком пиона, чтобы твоя ложная личность совсем отключилась. Секс тебе не для того, чтоб искать любви, сочувствия, родства партнера. Он нужен только для работы с энергией.
— Вот видишь матрешек, — Рулон взглянул на стол, где стояли семь матрешек, мал мала меньше. — Эти матрешки — древний славянский символ, — улыбаясь ему своей загадочной улыбкой, сказала Марианна, — семь тел человека. Самая маленькая матрешка — это физическое тело. Оно находится в оболочке эфирного тела, — сказала она, поставив маленькую матрешку в ту, которая побольше, и накрыла ее второй половинкой куклы. — Твоя сексуальная эфирная энергия не должна уходить в физическое тело, разряжаясь в нем в виде оргазма, оно должно подниматься к виталическому телу, — произнесла она, накрыв вторую матрешку третьей. — При этом почувствуешь, как будто ты отрываешься от физического тела и становишься энергетическим шаром. А затем тебе предстоит переводить энергию в следующие тела, но об этом я тебе расскажу после. А теперь допивай свой чай и ложись спать, — повелительно изрекла она.
Рулон взял красивую фарфоровую китайскую чашку, услужливо поднесенную ему Санчо, и стал попивать из нее заготовленное зелье.
— Вот Санчо и ты — два идеальных партнера, — с усмешкой сказала Марианна, — однако школьные дуры не понимают этого. Им нужны агрессивные, тупые быки. Они думают, что их партнером не может быть чадос.
Рулон слушал ее и одновременно думал: «Уж не хочет ли она вызвать в нем ревность этими словами». Он уже научился во время базара думать о том, зачем и для чего говорится то или иное слово.
— Но мне партнер вовсе не нужен. Многие думают, что я такая вот удачливая самка, которая может отхватить себе самого лучшего парня. Все это херня. Мне не нужен партнер, он нужен только тем, кто завнушал себя страхом одиночества, убедил себя в своей неполноценности. Я не хочу быть чьей-то половинкой, потому что я хочу быть сильной и независимой. Хочу быть свободной и самодостаточной. Я сама себе партнер, — сказала она, рассмеявшись. — А те, кто хочет обрести блеск, красоту совершенства, чтобы отхватить себе партнера, — жалкие неполноценные суки, вообразившие себя нищими, как попрошайки, просящие любви, раздвигая перед всеми ноги. Хапуги, они хотят кого-то присвоить себе, написать на ком-то или на чем-то говном свое имя. Эти жадные и неполноценные куркули мне отвратительны. Я буду всегда одна, всегда сама по себе. Только так человек может остаться счастливым, сильным и целостным, а временных самцов у меня может быть много. Но это не цель — это просто средство, чтоб хорошо жить, и не больше, — разоткровенничалась Марианна, наблюдая за тем, как Рулона начинает смаривать сон. — Ну вот и славно, а теперь раздевайся и ложись на ковер. Не кончать ты уже научился, мой милый, а теперь учись управлять своей энергией.
Гость разделся и лег головой на север, сосредоточившись в области межбровья, чтобы не заснуть и перевести туда энергию всего тела. Марианна взяла в руки гитару и запела старинный русский романс:
Мы странно встретились
И странно разойдемся,
Улыбкой нежности
Роман закончен наш.
Но если к памяти
Мы в прошлое вернемся,
То скажем: «Это был
Всего мираж...
Ее глубокий бархатный голос как бы проникал в тело Рулона, вибрируя в каждой его части. От голода и сонливости его личность полностью отключилась, и он перестал думать, кто он, где находится и зачем. Он был погружен только в свои ощущения. Марианна продолжала петь:
Как иногда, в томительной пустыне,
Мы видим образы далеких чудных стран,
Но то лишь призраки, и небо жгуче сине,
И вдаль идет усталый караван.
Допев песню, Марианна разделась и, ласкаясь, легла вместе с Рулоном на мягкий китайский ковер. Она взяла в рот член и стала нежно сосать его, возбуждая Рулона каждым своим прикосновением. Она облизывала его языком, ласкала нежной рукой мошонку. При этом Рулон, расслабленно лежа на ковре, стал ощущать, как импульсы и вибрации из его лингама начинают расходиться по всему телу. Он продолжал концентрироваться в центре лба, стал собирать туда на каждом вдохе вырывающуюся из мошонки энергию. Когда конец встал и стал твердым и упругим, Марианна осторожно насела на него и стала делать своим тазом мягкие сладострастные колыхания, трясь всей поверхностью своей иони об его ствол. При этом Рулон сквозь полусон почувствовал мощные потоки праны. Двигающаяся по каналам его тела энергия стала все больше наполнять его, и он даже слегка стал оправляться от дремоты. Своими руками он стал ласкать груди и клитор Марианны, но через несколько минут она замерла, отстранив его руки.
— Спи.
Руля расслабился и снова стал погружаться в дремоту. Постепенно Марианна вновь возобновила свои томные движения, продолжая возбуждать его лингам. В этот раз энергия пошла более интенсивно, и Рулон в первый раз увидел блики света на своем внутреннем экране, разноцветные лучи озаряли его своими сиянием. Энергия бешено задвигалась по телу, пробегая мурашками по его коже. Сон стал пропадать. Марианна замерла и откинулась назад, прижавшись при этом как можно плотней к его члену. При этом ее матка касалась его головки. Внезапно Рулон почувствовал, что его тело расширяется и выходит из физических границ. Он ощутил себя парящим шаром энергии. Это переживание вскоре сменилось обрывками сна, он сам не заметил, как уснул во время всей этой практики.
Проснулся он от пощечины Марианны.
— Вставай, сонная тетеря, ишь разлегся, голый засранец! — закричала она. — Давай одевайся, живо.
Рулон осоловело встал и стал судорожно одеваться, путаясь спросонок в своих вещах. Марианна весело над этим смеялась.
— Ну что, Емеля, понял, что все чудеса бывают в полудремотном состоянии?
Рулон бессмысленно кивнул головой. Наставница ухмыльнулась.
— Насмотрелся мультяшек? Все это оттого, что твоя ложная личность отключилась, перестал думать о себе, кто ты такой, и всю прочую ахинею. Только в сновидном состоянии возможно понять Истину, когда отключено поверхностное восприятие. Но если, сука, ты будешь думать о сексе неправильно, я тебе все яйца отобью. Понял? Все это проклятый род, который начинается с мамочкиной программы, со всех этих тетей, дядей, которые завнушивают чучело, делая из него зомби. Внушая, что ему нужен партнер. А за этим партнером хуевым, который полностью опустошает и высасывает. А за ним идет проклятое потомство. Вот оно, родовое проклятье, которое уже окончательно добивает свою жертву, медленно умерщвляет ее, доводит до могилы. Ну хватит, давай выматывайся. А ты тут, Санчо, останешься, — сказала Марианна с загадочной улыбкой.
Рулон, стараясь не реагировать на этот образ, спокойно вышел. Он понимал, что Марианна специально гоняет ему эти образы, чтоб проверить его реакцию. Но Руля уже знал, что в его мозгу идет процесс «образ — оценка — реакция», и старался отрешенно оценить происходящее.
Выйдя на морозный осенний воздух, он побрел домой по ночному городу. Его путь ярко освещала луна, уже находящаяся в самом зените. Ее призрачный свет навевал сумеречное состояние, которое открывает дверь человеческому восприятию в тонкий мир. В этом дремотном состоянии и начинаются все чудеса. Глаза смыкались, хотелось спать. Но Рулон понимал, что главное — быть в этом состоянии, не позволяя сну взять полную власть над собой. Дойдя до подъезда, он еще раз оглянулся на небо. Млечный путь провожал его своим загадочным сиянием.