— Это все конечно интересно, — пересел я по ближе к наставнице и тоже принял позу медитации , — но не объясняет зачем так рисковать, если темная сторона у нас под запретом.
— Разве п од запретом? — Каала Риси снова заулыбалась . — Речь всегда шла о том, что вы не готовы к ней. — И тяжко вдохнув, от того, что ей снова приходится все объяснять, чего женщина так не любила делать, она продолжила, — знания опасны, особенно для детей с неокрепшим умом, но постепенно мы даем их вам. Все зависит от готовности ученика принять урок.
— А Совет первого знания не против, — я попытался внести ясность.
В тот момент было наверняка неизвестно, что это. Еще один урок или проверка. От меня ждут, чтобы я согласился или отказался от неизвестной и опасной техники.
Джедай задумалась, подбирая слова:
— Хм. Не совсем, они не одобряют моего решения, но я все еще твой наставник и могу принимать некоторые решения вместо них. Знаешь , крайне необычно , что уже с раннего детства ты имел свое понятие справедливости и всегда следовал своим правилам. Когда я тебя наказывала и отправляла на дежурство в Совет или Архив, ты ведь мог заупрямиться и не пойти?
— Предположим, — я кивнул.
Каала Риси выжидающе посмотрела на меня:
— Почему?
— Я был не прав, — пожал я плечами.
— Когда йинчорри организовали рейд на Храм, ты пытался увести их от жилых комнат. А когда случилось, что Ариса повредила запястье, ты тоже взял меч в левую руку, чтобы уровнять шансы. Ты был слабее, но все равно побеждал своими силами, не пытаясь сыграть нечестно или с честью принимал поражени е . И это только разовые случаи. Однако к аждый раз ты поступал, по совести, и главное честно перед собой. Поэтому к алшаке ты готов. К тому же того требует ситуация, я не хочу, чтобы ты получил обморожение на Илуме по глупости.
С этого разговора и начались мои тренировки. Альчака или, как ее называла наставница, алшака, по форме исполнения напоминало некий симбиоз двух техник: «искусства движения» и «подвижной медитации». И несмотря на простоту в освоении техника оказалась необычайно сложна. Она требовала исполнения ювелирно-выверенных движений, десятков приемов и комбинаций требующих физических и ментальных нагрузок. Как оказалось, было намного удобней исполнять ее, оголив тело до пояса и выполняя часто повторяемые перемещения на уровне эквилибристики.
Поэтому, сняв тунику, я занялся разминочными комплексом упражнений, которые постепенно должны перейти в саму альчаку. Главный недостаток этой техники в том, что она требовала времени для перехода в медитацию и наполнения тела Силой. А самое смешное, что альчака являлась именно боевым искусством, а меня обучали ею для того, чтобы я не мерз.
— Наставница Риси, — обратился я к ней, разминаясь при этом, — вы ведь рассказали далеко не все подробности про «резню падаванов».
— Остальное они могут узнать сами, если захотят.
К слову, она так и продолжала сидеть в позе медитации, не шелохнувшись. Первые два дня, когда она только начинала обучать меня новой технике, то выполняла альчаку вместе со мной, показывая движения. Но после лишь присутствовала на тренировках и контролировала меня, иногда без объяснений вдруг запрещая применять Силу и сосредоточиться только на отточенности движений. Впрочем, думаю тому есть причина, скорее всего из-за того, что я слишком увлекался и приближался к опасной грани. Так как техника делала меня сильнее, в определенные моменты мне казалось, что я могу разнести весь эллинг корабля, голым выбросом Силы. При этом чем дольше я использовалальчаку, тем сильнее становился. Единственный недостаток — это послевкусие техники. Ибо после создавалось впечатление будто я совсем перестаю ощущать Силу, но через пару часов такое чувство проходило.
— Но и выводы они могут сделать неверные тогда.
— Могут, но они должны сами для себя решить, что правильно, а что нет. Я могу на них повлиять, сейчас они меня послушают, но позже из бунтарства начнут делать все наоборот. Моя задача направить вас, Нарлак, но выбор все равно останется за вами. — И помолчав, добавила, — тем более, если вам что-то непонятно вы всегда можете спросить.
Помолчали. Наставница медитировала, а я готовился к физическим нагрузкам. И выполнив очередную серию упражнений для разогрева, задал еще один вопрос:
— А вы много знаете техник темных джедаев?
— Да. — Я даже дар речи потерял. — Знать и пользоваться ими это разные вещи, Нарлак. Не отвлекайся, продолжай тренировку.
— Просто удивился.
— Тут нет ничего удивительно. Я из корпуса знаний, наша обязанность собирать и хранить знания.
— А как же уничтожение голокроновситхов?
— Даже в них можно найти что-то светлое. Та жеалшака, например, среди джедаев она используется для укрепления тела и как исцеляющая техника. И, — перебила она меня, — не отвлекайся больше, часа через три мы уже прилетим на Илум, так что это тренировка будет последней.
— Так скоро.
На что КаалаРиси развела руками:
— Сюрприз.
Глава 15
Эту истину я понимал подсознательно, но никогда не рассматривал всерьез. Людям хочется казаться сильными и опасными, однако реальность все равно доказывает обратное. Наши суставы слишком нежные, мышцы слабые, а кости хрупкие. Те же забраки в разы выносливее и сильнее, твилеки более ловкие и подвижные, даже хатты обладают более острым умом, а их кожа способна выдержать выстрел из легкого бластера. Однако, не смотря на все это, люди обладают двумя качествами мало свойственными другим расам. Ни неймодианцы, ни мууны, ни даже дженеты не могут сравниться с человеком, с его хитростью и коварством. Именно поэтому человек раз за разом занимает пост канцлера Республики. Именно поэтому среди джедаев честь носить звание гранд-мастера получают нелюди, за редким исключением. Именно поэтому большинство контрабандистов люди. Потому что другие честнее, проще, справедливее. Их ум не такой изворотливый, подлый и двуличный. Интересный факт, но в галактике расстройством раздвоения личности страдают только люди. Ни одна другая раса не сходит с ума настолько глубоко и не впадает в крайности безумия, как это можем делать мы.
К счастью моя крыша все еще оставалась на родине и покидать теплое местечко пока не планировала. Но вот физический я ощущал себя выжитым фруктом.Истощение и острое чувство потери Силы два неприятных побочных эффекта альчаки. Избавиться от которых мгновенно не выйдет. Неприятность усугубляется еще тем, что мы прибыли на Илум и в настоящий момент грузились на посадочный челнок. Точнее юнлинги радостно бежали на встречу новым впечатлениям, а я плелся на дрожащих ногах, сожалея, что не родился в этом мире иридонийцем. Второе сердце добавило бы мне выносливости, ведь человек слаб.
— Готов к новым впечатлениям? — Сел рядом со мной Крэлис.
— Иди к.... хатту. — Чуть к черту не послал.
— Как грубо, — присоединился Джиро, но его я проигнорировал.
Тем временем группа наконец загрузилась и челнок бесшумно покинул ангар. И я ощутил легкую щекотку, где-то под желудком. На транспорте гравитация была в разы меньше стандартной, от чего создавалось ощущения невесомости.
— Хи-хи, — донеслись до меня смешки юнлингов.
— Щекотно то как, — схватился за живот Джиро и по дружеский толкнув меня в плечо другой рукой, добавил, — не грузись, Нар, мы наконец снег увидим.
— Мне больше по Храму пройтись интересно. — Шевелиться было лень, но на ответ я все-таки снизошел.
К слову на Илуме джедаи отстроили Храм. Было это сделано в далеком прошлом, еще до Руусанской битвы. Но что интересно строение выдолбили в толще льда и возможность оказаться внутри ледяного замка сильно меня привлекала, хотелось пройтись по тоннелям и увидеть место зарождения кристаллов. Если бы не альчака с ее побочным эффектом истощения организма, радовался бы сейчас вместе со всеми.
— Держитесь, — повернулась к нам Каала, — сейчас войдем в атмосферу.
Триси при этих словах крепче схватилась за подлокотники.
«Очень любопытно.»
— Триси, — я привлек ее внимание, — вот мне интересно, где в космосе находится верх?
Ответила она мне через силу, сквозь стиснутые зубы, стараясь говорить более естественно:
— Снизу.
— Как невежливо, — осуждающе покачал я головой, — язвишь, не по джедайский это.
— А ты глупых вопросов не задавай. — Как ее покоробил мой укор.
— А ты подумай, мы же в космосе, откуда здесь вверх. Неба нет, земли тоже, — проговорил я, чувствуя, как увеличивается вибрация под ногами, а в ушах нарастает гул, от чего говорить приходилось громче.
— Не знаю, там, где восток, наверное, — все-таки ответила Триси.
В принципе логично, если вспомнить, что здесь на картах восток обозначают сверху, а север по левую руку.
— Или любое направление от центра галактики, — подключился Джиро.
— Но тогда выходит, что любое направление будет считаться верхом, — опровергла Хазистер.
— Или наоборот центр галактики и есть верх, а любое направление от него низ. — Бред какой-то несу, но сейчас главное Триси отвлечь.
— Глупости говоришь, — отмахнулись от меня, — верх там, куда движется галактика.
— Хорошо, ты, когда коридорами по Храму бродил, вверх двигался или вперед? Если галактика плывет в сторону запада, то вверх должен быть на севере.
— А разве не на восток она движется, — перебил меня Крэлис.
— Нет, с востока она выходит, а плывет на запад, — это снова Триси.
Тем временем гул начал уменьшаться и челнок, плавно снизив скорость, пошел на посадку.
— Так быстро, — поразилась Триси и вдруг повернулась к нам, чуть ли, не подпрыгнув от догадки, — спасибо.
— Да пожалуйста, — с важным видом проговорил Джиро.
— Спасибо на хлеб не намажешь, — я мысленно посмеялся.
— Да ну тебя, — надулась девочка, уже отстегивая ремни безопасности.
Из транспорта я вышел последним, когда группа юнлингов из одиннадцати разумных построились полукругом перед наставницей и завороженно оглядывались по сторонам. А посмотреть было на что. Для детей, выросших на Корусканте, сплошь застроенным высотками и никогда не видевших снега, равнины, покрытые белым ковром, ветер и снежинки, танцующие в небе, все это выглядело сказочно красиво. А впереди располагалась скала с широкой расщелиной по середине, что должно быть входом в Храм на Илуме.
— Небо голубое.
— Вау!
— Как красиво!
Каждый желал выразить свои эмоции, и я их понимал. По сравнению с Корусканским темно-синим небом, здешнее ярко-голубое смотрелось чужеродно и непривычно. Но да, красиво, давно я не наблюдал такого.
На первый взгляд казалось, что до Храма буквально минут двадцать пешего хода, но ворота никак не приближались. Мы шли уже больше часа, наставница вела нас, легко угадывая тропу, скрытую под слоем снега. А мне досталась ответственная роль идти замыкающим и следить, чтобы дети не потерялись и не отставали. На словах задача казалась простейшей, только реальность внесла свои коррективы. Усталые мышцы горели огнем, при этом с каждой минутой жар нарастал, сменяясь на уколы от тысячи игл, которыми мне будто прокалывали все тело. К этому стоило добавить тяжелое зимнее обмундирование и сильный ветер, сбивающий с пути.
«К хатту эти традиции.» — Ругался я на весь белый свет и в большей степени на джедаев с их правилами. Вот почему нельзя было подлететь сразу ко входу или установить ангар для таких случаев. Нет, нужно высадиться за пару километров и идти пешком до Храма, чтобы дети видимо прониклись атмосферой. И чем дольше мы шли, тем реже до меня доносились радостные возгласы юнлингов. Им не меньше моего наскучил снег и некоторые из них уже начинали уставать и спотыкаться, следуя за Каалой. Наставница же шла так, как будто ей нипочём ни погода, ни расстояние. Даже одета она была намного легче нашего, начисто проигнорировав головной убор и перчатки, лишь капюшон накинула от плаща, чтобы прическу ветром не испортило и спрятала руки в рукава.
Дети все сильнее кутались в пуховики, прячась от надоедливого ветра, который с каждым шагом становился все сильнее. Будто сама природа не желала подпускать нас к Храму или устраивала нам испытание. Но по крайней мере они не мерзли, что я ясно ощущал через Силу. За прошедшее время связь с ней восстановилась, однако прибегать к альчаке я пока не спешил. Хоть наставница и дала добро на время посещения Илума, но я обещал прибегнуть к этой технике только в крайнем случае. На данный момент я пока передвигался своими ногами и по ощущениям падать в обморок от истощения или усталости не собирался.
К слову холод на поверхности был пока еще терпимым, по ощущениям не ниже минус сорока по Цельсию. Впрочем, если мне не изменяет память, то в самом Храме должно быть холоднее и чем ниже мы будем спускаться в туннелях, тем ниже должна упасть температура.
Фигуру отставшего юнлинга я заметил не сразу, ибо от усталости сосредоточился на шагах, считая каждый следующий. Так было легче идти за группой.
— Джиро? — поймал я под локоть отставшего юнлинга. — Ты чего расслабляешься?
От мороза у меня онемели губы, из-за чего некоторые звуки я глотал, к тому же требовалось перекрикивать свист ветра.
— Спасибо, — прохрипел парень, когда я помог ему подняться на тропу.
— Не скажу ничего оригинального, но у тебя просто нет выбора, кроме того, как преодолеть этот путь, не хочешь же ты в снегу остаться.