Его сияние заполнило храм.
Тоже увидев это, Дрита выхватила зеркальные мечи-близнецы со свистом бритвенно-острых лезвий. Клинки замерцали, словно скованные льдом.
Спрыгнув с балки, экзарх устремилась вниз подобно атакующему сорокопуту. Сариэль и другие аспектные воительницы пришли в движение мгновением позже, и все до последней закричали от боевой ярости.
Выпуская из легких воздух планеты, Воющая Баньши превратила свой гибельный гнев и жажду кровавого смертоубийства в вопль, прошедший через психозвуковые усилители её шлема.
Крики эльдар стряхнули пыль со стен. Они раскололи последний лепесток стекла в окне-розе. Они обрушились на орков, словно нечто материальное, и этот звуковой удар, нанесенный органам чувств тварей, ошеломил их.
В замкнутом пространстве храма вопли усилились ещё больше, и сами стены начали осыпаться. Совершив кувырок, Сариэль приземлилась среди орков и выхватила сюрикенный пистолет и костяной меч в тот же миг, что коснулась пола. Клинок метнулся вверх, и зеленокожий, выбранный ею как первая цель, тупо продолжал стоять, пока бледное лезвие рассекало ему шею.
Крепкие, как железо, сухожилия и прочные кости разошлись, будто расплавленное стекло под формовочной проволокой.
Сариэли понравилось, что кровь, фонтанирующая из тела чужака, совпала по цвету с ярко-красным плюмажем на её шлеме. Безголовый орк замахнулся на воительницу, но она уже сорвалась с места и навела пистолет на следующую жертву.
Шок от звукового удара ещё не прошел, но примитивность нервной системы зеленокожих сейчас работала на них. Люди оказались бы парализованными, бились бы в конвульсиях и пачкали одежду выделениями взбунтовавшегося тела. Орки оправились от воя Баньши так же легко, как Сариэль могла бы оправиться от секундного удивления.
Огнестрельное оружие чужаков, больше похожее на переносные карронады, чем на пистолеты, оглушительно загромыхало. Здание заволокло едким черным туманом сгоревшего пороха. Крупнокалиберные заряды врезались в каменную кладку, а из взревевших секачей и топоров с тяжелыми цепными клинками повалили клубы грязного маслянистого дыма.
Рассекая врагов, воительницы проносились через толпу, словно танцовщицы на представлении. Очертания их мечей размывались от быстроты взмахов, а вылетавшие из сюрикеновых пистолетов бритвенно-острые диски разрубали плоть и отрывали конечности.
Баньши была аспектом эльдарского бога войны, воплощением всей его свирепости. Даже остальные эльдар боялись предвестниц смерти и горя, самых мстительных среди всех аспектных воинов. Сариэль сражалась, тщательно контролируя свою ярость: используя, превращая эту страсть в оружие, которое прибавляло сил для удара её руке с мечом и делало выстрелы из пистолета более точными.
Утрата власти над яростью могла быть опасной, но Воющую Баньши годами обучали в аспектном храме тому, как управлять ею. Годами гнев угрожал поглотить Сариэль.
Теперь он служил ей.
Не сбиваясь с шага, воительница прикончила ещё двух орков, увернувшись от тарахтящих секачей и тяжелых шипастых палиц из сварной стали. Воющей Баньши казалось, что чужаки сражаются, утопая в какой-то вязкой, тягучей жидкости: она с большим запасом опережала их выпады и всегда увертывалась для контратаки, пока зеленокожие и наполовину не успевали завершить удар.
Дрите, наверное, представлялось, что враги вообще не двигаются. Экзарх вертелась и прыгала, будто участвовала в схватке не более напряженной, чем тренировочный бой против эльдар, только услышавших зов храма Баньши.
Орк, вооруженный тяжелой роторной пушкой из ржавого железа, повернул рукоять на коробчатом спусковом механизме, и из дула вырвался двухметровый язык пламени, последовавший за ураганом снарядов. Они пронеслись по храму, сопровождаемые ревом зеленокожего, который зашелся в хриплом гортанном смехе.
Устремившись к стрелку, Дрита взмыла над полом, оттолкнулась от ближней стены и, прокрутившись, как акробат, приземлилась за спиной хрюкающего создания.
Блеснули зеркальные клинки, и чужак обнаружил, что почему-то оказался на коленях. В метре позади него Сариэль заметила ступни в железных ботинках, оставшиеся стоять на растрескавшейся каменной плите. Затем сверкающие мечи экзарха сомкнулись, будто ножницы, и обезглавленный орк рухнул ничком, всё ещё держа когтистый палец на спуске чудовищного орудия.
Уткнувшись в пол, пушка содрогнулась и взбрыкнула, повалив громадное тело твари набок. По храму во всех направлениях полетели рикошетирующие снаряды. Большинство из них выбивали из стен новые фрагменты кладки, некоторые врезались в орков и вышибали из них приятные глазу фонтаны зеленой плоти.