Однажды в вечерней «Биржовке» я прочитал объявление о том, что Н. Г. Шебуев (известный в то время журналист, автор-редактор бывшего «Пулемета») организовывает литературный альманах «Весна» для начинающих писателей и приглашает молодых авторов явиться к нему с рукописями.
И я решил попробовать.
Взял ночные любовные произведения, что посвятил Марусе, и понес с трепетом к прославленному Шебуеву, которого, кстати, очень хотел увидать за слова: «царский манифест для известных мест», эти слова все знали, как его «Пулемет», что прогремел на всю Россию и даже пролез в тюрьмы.
Пришел. Сердце колотится, как на экзамене.
Передо мной за письменным столом сидел рыжеватый бритый, в золотом пенснэ, очень симпатичный улыбающийся Шебуев.
Подумал: вот они какие бывают.
Шебуев пригласил сесть, был необычайно приветлив, весел, остроумен.
– Ну, что ж, давайте, – сказал «пулеметчик», на минуту заглянув в мои рукописи, – давайте устроим братскую могилу. А?
Мне это легкое предложение понравилось, но я был застенчив и пробормотал:
– Спасибо за это самое… но как же так – ведь вы еще не читали мои произведения…
– Ого! – перебил редактор, – мои глаза так натасканы, что раз взгляну и все вижу. Главное – очень грамотно, а за талант вы будете отвечать сами, как за преступленье, ха-ха.
– Значит, принимаете?
Шебуев молча написал на моем первом листке: «Да». И подписался. И показал.
Я вспотел от счастья.
Разговорились о взглядах, о вкусах.
И о том рассказал я – какие лекции читаю студентам и каковы мои выводы о состоянии современной литературы.
Через час разговоров Шебуев предложил мне место секретаря редакции «Весна» и заявил, что намерен издавать еженедельный журнал.
И предложил аванс.
Вот он какой – этот Шебуев!
Словом, через два часа я спускался от него по лестнице, как пьяный.
Не знал – в какую сторону двинуться на улице от всего, что случилось.
Так я стал писателем и секретарем редакции «Весна».
И кругом, действительно, веяло сочной ароматичностью весны до головокружения.
Жизнь вила, накручивала толстый, смоляной канат и, как баржа за пароходом, я тянулся на этом канате за могучим шествием времени по реке бытия.
Куприн. Хлебников
Ну, тут произошло такое, что и пером не опишешь.
Одним словом – пошел.
В двух словах – действовал энергично.
В трех – жизнь строил фундаментально.
Сидел за тем редакционным столом, за которым принял меня Шебуев.
С левой стороны лежала пачка альманаха «Весна».
С правой – груда вышедшего иллюстрированного, еженедельного журнала «Весна», в конце коего значилось:
Издатель – Н. Г. Шебуев. Редактор – В. В. Каменский.
Шебуев близко дружил со всеми писателями и широко с ними знакомил, наворачивая на мою голову, как чалму, обильные комплименты.
За короткое время познакомился: с Леонидом Андреевым, Куприным, Сологубом, Александром Блоком, М. Кузьминым, Алексеем Ремизовым, Чуковским, Петром Пильским, Скитальцем, Боцяновским, Городецким.
У всех бывал, чтобы получить материал для журнала и тут же, на квартирах, платил гонорар.
А раз – гонорар, значит, меня принимали с искренним почтеньем и непринужденной веселостью.
Только один из «известностей» упорно, настойчиво приходил и приезжал на извозчике сам за «авансами» – это критик Петр Пильский.
Больше всего на свете он любил «авансы».
Частенько и в 2 часа ночи раздавался звонок.
Что случилось?
Приезжал извозчик из ресторана и вручал краткое письмо:
Дайте 5 руб. Сочтемся.
П. Пильский.
Очень мне нравился Куприн.
Один раз Шебуев попросил меня поехать в Гатчину к Куприну, взять рассказ и заплатить сто рублей.
И было наказано: пока не получу рассказа – денег не давать.
Я поехал.
На Гатчинском вокзале спрашиваю буфетчика:
– Где живет писатель Куприн?
Буфетчик указал на столик:
– Вот он тут сидит.
Александр Иванович сидел «под градусом» и, повернув ко мне тихое, татарское лицо, предложил сесть:
– Прежде, чем разговаривать – прошу выпить.
Я отказался.
Куприн улыбнулся.
– Но кудрявые все пьют. Я их знаю.
Тут я заметил, что Куприн очень похож на одного купца-татарина из Перми, торговавшего под вывеской:
Рахматуллин он же Бикматуллин.
Знаменитый писатель выпил, закусил, прищурился на меня:
– Сколько?
– Сто рублей, – быстро ответил я.
– Не о том речь. Спрашиваю: сколько лет?
– Двадцать три.
– Превосходно. Все впереди. В «Весне» мне очень понравились ваши стихи – «В кабаке».