Горький горячо интересовался всем и всеми, и с ним было чудесно разговаривать.
Горьковское обаяние известно, как и все его превосходные качества «большого человека».
Я лично влюбился в него сразу и навсегда.
Невероятная широта – вот что влечет к нашему любимому Максимычу.
«Бродячая собака», «Вена»
Наши выступления шли обычным порядком, неизменно собирая густую публику.
В «Бродячей собаке» состоялся «вечер пяти» – трех поэтов: Д. Бурлюка, И. Северянина, В. Каменского и двух художников: Сергея Судейкина, Алексея Радакова.
Это было «сотворчество»: поэты читали на фоне живописных ширм-декораций, характерных для поэзии каждого.
Радаков, например, изобразил «понизовую вольницу с кистенями» для моих стихов.
В этой же «Бродячей собаке» праздновался выход объединенного «Стрельца».
Здесь читал Маяковский и даже Хлебников.
А «даже» это потому, что голос Хлебникова был слаб, и он выступал так: прочтет из большой поэмы десяток строк, остановится и окажет:
– Ну и так далее!
Хлебников, да и мы все очень любили «Собаку», как и «хозяина» Бориса Пронина.
Пронин – этот знаменитый наворотчик – играл крупную роль объединителя всей богемы в объеме «всего мира»: размерами не стеснялся, делал это блестяще, мастерски и потому был и остался «всеобщим Борисом», другом-любимцем всех, кто жил искусством или возле него.
Когда-то Пронин работал в Художественном театре по режиссерской части, а теперь пламенно горел «Собакой» и наворачивал всяческие «вечера искусства» в своем подвальном «кабачке», где всегда было жарко, тесно, шумно и талантливо.
В «Собаке» с удовольствием «пропадали» признанные и непризнанные «гении».
Бывали там и «гости со стороны» вроде адвокатов или коммерсантов, которых Пронин прозвал «фармацевтами».
Чтобы точно судить о Пронине, достаточно было минут десять простоять с ним у телефона, когда он по истрепанной записной книжке следил, кому и почему надо позвонить.
Вот стоишь, смотришь и слушаешь, как Борис «работает»:
– Дайте номер… – говорит Пронин – …Маришка, ты? Давай привези! две дюжины ножей и вилок. Сегодня – футуристы! Скорей. Что за чорт! Маришка, ты! Нет! А кто? Анна Ивановна? Кто вы такая? Ну, все равно. Есть у вас, Анна Ивановна, ножи и вилки? Давайте везите в «Бродячую собаку». Сегодня – футуристы! Что? Ничего не понимаете? Не надо. До свиданья, Анна Ивановна. Дайте номер… – говорит Пронин – …Кто? Валентина Ходасевич? Прекрасная женщина, приезжайте с супругом Андреем Романычем в «Собаку» к футуристам. Да. Будут: Григорьевы, Судейкины, Цыбульские, Прокофьевы, Шаляпины и вообще масса бурлюков. До свиданья. Дайте номер… у телефона – Борис. Слушай, Коля Ходотов, бери Вильбушевича и гони в «Собаку». Захвати Давыдова: Понял? До свиданья! Дайте номер. Это я – Борис. Аркадий Аверченко? Ждем в «Собаку» сатириконцев. Хха-ха! Кто? Василиск Гнедов? Обязательно! Хотя сегодня «вечер пяти», но Василиск Гнедов будет сверх пяти. До свиданья!
Дайте номер. Борис… Кто перебивает? Что? Какого Суворина? Таких в «Собаке» не бывает. Отцепитесь! Дайте номер. Вера, привези охапку цветов и две дюжины ножей и вилок. Что? Сегодня никаких «фармацевтов». Все занято. Крышка.
Такова энергия Пронина.
В результате пронинской энергии «Собака» была любимым углом поэтов, художников, композиторов, актеров.
Здесь можно было «свободно выражаться», и однажды Маяковский так «выразился» с эстрады, что «фармацевты» запустили в него бутылками.
В смысле сборища деятелей искусства с «Собакой» конкурировал попрежнему «Вена», но тут была чисто-жратвенная тишина.
И люди в «Вене», – более солидные, спокойные, постоянные: Куприн, Арцыбашев, Аверченко, Муйжель, Лазаревский, Дмитрий Цензор, Сергей Городецкий, Щебуев, Алексей Толстой, П. Щеголев, Анатолий Каменский, В. Регинин, Осип Дымов, Рославлев, П. Потемкин, Архипов, В. Воинов, В. Князев, Чириков, Рышков, Агнивцев, Василевский-не-буква, Боцяновский, Е. Венский, Свирский.
Хозяин «Вены» И. С. Соколов кормил, как «женский монастырь не кормит архиереев» – это из стихов Куприна, посвященных «Вене» и висящих на стене ресторана.
Вообще при «Вене» образовался целый музей подобных экспромтов литераторов и художников.
И все эти ресторанные вольности висели на бывалых стенах «Вены».
Такие художники как Бродский, Зарубин, С. Колесников, Любимов, Сварог, Радаков, Жуковский, Кравченко, делали для «Вены» наброски.
По случаю десятилетнего юбилея «Весны» этот знаменитый ресторан выпустил даже литературно-художественный сборник, где Куприн написал хозяину Соколову: