Настроение в семье Марксов особенно поднималось тогда, когда приходили известия о революционных событиях, о победах рабочих, о кризисах капиталистической системы. Так было, например, когда разразился американский кризис 1857 года. Несмотря на то что он почти совсем лишил Маркса его единственного заработка в газете, он ликовал. К нему вернулась его прежняя работоспособность, и он трудился с удвоенной энергией: днем – чтобы обеспечить хлеб насущный, ночами – чтобы завершить свою политическую экономию.
Так было и в 1861 году, когда начался новый финансовый кризис. «Если бы я, – восклицал Маркс, – мог избавиться от всех этих мелочных дрязг и избавить свою семью от гнета жалкой нищеты, – как бы я торжествовал по поводу крушения декабрьской финансовой системы, неминуемое фиаско которой я так давно и так часто предсказывал в „Tribune“!»
Конечно, при своих блестящих познаниях Маркс легко мог бы обеспечить своей семье ту комфортабельную жизнь, которую вели ученые прислужники буржуазии. Но превратить науку в средство добывания денег Маркс считал столь же низким, как и фальсифицирование ее. Он готов был погибнуть, чем сделать такой шаг.
Скорее он мог сделать источником заработка деятельность, не связанную с наукой. Но попытки Маркса обеспечить заработок этим путем также оказались безуспешными. Когда он решил поступить служащим в одну из железнодорожных контор, то его не приняли из-за плохого почерка.
Несмотря на все испытания судьбы, Маркс упорно добивался намеченной цели. Приходится удивляться не тому, что «Капитал» Маркс писал так долго, а что он вообще был написан в таких условиях.
Часто говорят, что гений – это терпение. Сказать это применительно к Марксу – значило бы сказать слишком мало. Маркс должен был проявлять железную, почти нечеловеческую волю в течение многих лет, чтобы все же продолжать научные занятия, продолжать с величайшим напряжением всех сил, подрывая свое здоровье так, что все время чувствовал себя на краю могилы.
Но никакие невзгоды не могли сломить этого человека.
С гордо поднятой головой он шел путем, избранным еще в юности, мученическим путем Прометея, который решил добыть людям огонь познания, пренебрегая жестокой расплатой. Подобно Прометею, Маркс отвергал все компромиссы, которые ему предлагали прислужники «земных богов».
О том, какой ценой далась ему первая книга «Капитала», сам Маркс с потрясающей силой и откровенностью рассказал в своем письме к немецкому демократу Зигфриду Мейеру. Мейер писал Марксу дружеские письма, которые доставляли ему большую радость и были настоящим утешением на протяжении «мучительного периода». Маркс замечает, что, ведя жесточайшую борьбу с официальным миром, он менее всего был способен недооценивать это.
«Итак, – продолжает Маркс, – почему же я Вам не отвечал? Потому, что я все время находился на краю могилы. Я должен был поэтому использовать каждый момент, когда я бывал работоспособен, чтобы закончить свое сочинение, которому я принес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Надеюсь, что этого объяснения достаточно. Я смеюсь над так называемыми „практичными“ людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам человечества и заботиться о собственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрактичным, если бы подох, не закончив полностью своей книги, хотя бы только в рукописи».
Это признание, сделанное поистине кровью сердца, заставляет нас вспомнить о работе Маркса, которой он начал свой жизненный путь, – выпускном сочинении о выборе профессии.
Именно там, как мы помним, юный Маркс писал о стремлении трудиться для человечества, принося личное благополучие в жертву общественному долгу.
Эта юношеская идея оказалась не просто красивой фразой, она руководила всей жизнью Маркса, она была лейтмотивом всех его произведений. И через тридцать два года после школьного сочинения, выпуская в свет «Капитал», он с удовлетворением и гордостью мог бы повторить слова, сказанные им в ту далекую пору розовой юности:
«Если мы избрали профессию, в рамках которой мы больше всего можем трудиться для человечества, то мы не согнемся под ее бременем, потому что оно – жертва во имя всех».
Рядом с гением – гений
Я все еще «влюблен» в Маркса и Энгельса, и никакой хулы на них выносить не могу спокойно. Нет, это – настоящие люди! У них надо учиться. С этой почвы мы не должны сходить.