Великие люди появляются там и тогда, где и когда созрели условия для их великих деяний. В год смерти Гегеля в Трире учился тринадцатилетний гимназист, которого звали Карл Маркс, а недалеко от этого города – в Бармене – жил одиннадцатилетний Фридрих Энгельс.
Оба они являлись уроженцами Рейнской провинции Пруссии. Было ли это делом одного только случая?
Рейнская провинция находилась под перекрестным влиянием двух великих культур – немецкой и французской. Во времена Наполеона она даже входила в состав Франции. В отличие от всей остальной Германии здесь полностью были уничтожены феодальные порядки.
Но тем сильнее было разочарование рейнцев, когда они попали под власть ограниченного прусского деспотизма. Контраст был слишком разителен! Естественно, что в Рейнской провинции даже некоторые государственные чиновники щеголяли либерализмом и радикализмом.
В Рейнской провинции ощутимее всего отдавались раскаты революционных бурь, потрясавших соседнюю Францию. Через нее шел в Германию ток идей французского материализма и просветительства. Здесь естественнее всего происходило столкновение идей немецкой классической философии и утопического социализма (особенно в лице Сен-Симона). Здесь дух остроумного, веселого, саркастического искусства соседей освежающе воздействовал на мысли и чувства немцев, воспитанных на сентиментально-мечтательной поэзии, средневековой рыцарской романтике и церковных песнопениях.
Рейнская провинция обладала к тому же самой развитой и разнообразной промышленностью в Германии, а следовательно, и наиболее многочисленным промышленным пролетариатом – «могильщиком» старого общества.
Нет, не случайно именно Рейнская провинция Пруссии стала родиной Маркса и Энгельса.
Размышления о призвании
Вопрос: Ваше представление о счастье?
Карл Маркс: Борьба.
Весенним солнечным днем к зданию городской мэрии города Трира быстро шел коренастый черноволосый, счастливо улыбающийся человек. На руках он держал запеленатого младенца. Через несколько минут он предстал перед чиновником, который, задав подобающие в таких случаях вопросы, привычно заскрипел пером по бумаге:
«В году тысяча восемьсот восемнадцатом, седьмого мая, в четыре часа пополудни передо мной – государственным служащим гражданской мэрии Трира в округе Трир – явился господин Генрих Маркс, тридцати семи лет, проживающий в Трире, по профессии адвокат высшей апелляционной коллегии, показал мне ребенка мужского пола и заявил, что этот ребенок произведен на свет пятого мая в два часа утра от господина Генриха Маркса, адвоката по профессии, проживающего в Трире, и его жены Генриетты Пресборк, что этого ребенка они пожелали назвать Карлом».
Поставив подпись, чиновник передал в руки отца свидетельство о рождении, не подозревая, что это – исторический документ, узаконивший появление на свет человека, который по достижении зрелого возраста вынужден будет покинуть родину и который больше чем кто-либо другой ее прославит.
Не подозревал, конечно, об этом и счастливый отец. Он возвращался домой, спешил к небольшому двухэтажному дому на Брюккенгассе, 664, и еле успевал отвечать на вежливые поклоны и приветствия встречных.
Генриха Маркса знали и уважали в этом городе за высокую образованность, безупречную честность, доброжелательность, за готовность помочь безвинно попавшему в беду человеку – помочь всеми своими «юридическими талантами». Будучи выходцем из семьи раввинов, Генрих Маркс, единственный из всех своих родственников, нашел в себе мужество порвать с иудаизмом и принять лютеранство. Это был шаг, свидетельствующий о желании выйти за замкнутые рамки еврейской культуры, а также облегчить судьбу детей.
В доме Марксов религиозный культ почитался умеренно. Больше поклонялись Вольтеру, Шиллеру, Расину, Руссо, Локку, Лейбницу, Гете, Лессингу, Спинозе, Канту. Генрих Маркс впитал в себя щедрое наследие европейской культуры и дал его в наследство своему любимому сыну Карлу. Благодаря этому многочисленные таланты, «положенные музами в колыбель Маркса» (Меринг), сызмальства получили полный простор для своего развития.