Поскольку для нас это дело было совершенно новым, то сначала мы тянули время, не давая ответа. Тем не менее в 1989 году после разного рода советов, совещаний, и не только внутри Госбанка, было решено создать совместный с иностранными партнерами консорциальный банк. Хотя мода тогда на них в Европе проходила, слишком трудно порой было принимать решения по выдаче крупных кредитов — интересы акционеров были чрезвычайно различными.
Пришло время подбора акционеров. Я плохо помню этот период, видимо, подбором в Госбанке СССР занимались еще до моего прихода туда. В связи с тем что у Советского Союза были активные экономические связи с Германией, мы предложили стать нашим партнером по созданию нового банка Dresden Bank, но они, подумав, отказались, а вот банк из Мюнхена Bayerische Vereinsbank AG акционером стать согласился. Этот баварский банк тогда быстро рос и вскоре слился со своим конкурентом Hypo Bank, занимающимся в основном кредитованием жилищного строительства в Баварии. Немаловажным было и то, что хорошие личные отношения сложились у нас с членом правления банка А. Пульманном, отвечающим там за связи с Советским Союзом. Сразу принял наше предложение финский банк Kansalis Osaki Pankki. С ним у нас тоже были добрые отношения (как на уровне руководства, так и на среднем уровне исполнителей), да и был он одним из двух крупнейших банков Финляндии. Пятыми иностранными акционерами стали австрийцы — Creditanstalt Bankverein.
Активность наших зарубежных партнеров резко выросла после появления соответствующего постановления Совмина СССР. Тогда объявились и другие желающие участвовать в капитале нового совместного банка, но было поздно. Сразу была создана группа по подготовке документов. В этой работе я не принимал активного участия. Банк решили назвать Международным Московским (ММБ).
ДОМАНОВ Н.А.[15]: Увидев принесенные Юрием Николаевичем Кондратюком документы, я пришел в изумление — насколько они были объемными и непонятными!
Стопка достигала 10 сантиментов высоты, в ней были даже учредительные документы всех акционеров (нам до этого приносили лишь общий список акционеров). Коллеги сделали все правильно, как я это сейчас понимаю, но мы к этому оказались не готовы. Огромный устав содержал описание всех необходимых процедур (от сбора собраний до выборов и голосований по различным вопросам). К тому же все было представлено на двух языках.
В четверг, 19 октября 1989 года, в 11 часов с минутами меня вызвал B.C. Захаров и, протянув пачку бумаг, сказал: «Вот, надо сделать! Председатель просил побыстрее зарегистрировать». Я ответил, что это будет профанация работы, так как быстро такие документы пропустить не удастся. Вячеслав Сергеевич только развел руками. я продолжал настаивать: «А что делать с визами?» Захаров вновь только развел руками. До этого у нас были авралы, но столь неординарной задачи нам еще не ставили.
Я зашел в свою комнату, посмотрел названия разделов в полученных документах и понял, что даже прочитать их физически невозможно за один день.
Вернувшись в кабинет после обеда, я погрузился в документы, и тут произошло то, чего никогда не было! Раздался стук в дверь, я недовольно поднял голову — страшно не любил, когда клиенты беспокоили во время обеда. Но зашел и.о. начальника валютно-экономического управления О.В. Можайсков, что было невиданно! Олег Владимирович сел на стул и задумчиво сказал: «Николай, надо что-то делать. Как у тебя с документами Международного Московского банка?» я даже опешил: «Вы что, сговорились? я получил их 40 минут назад!» и тут он мне говорит: «А ты знаешь, что подписать их надо сегодня?» Как говорится, немая сцена. «Да ведь это несерьезно!» — только и смог я ответить. «А что я Виктору скажу?» — продолжил Можайсков, имея в виду своего давнего друга, нового председателя правления Госбанка СССР В.В. Геращенко.
Пришлось оценивать сложившуюся ситуацию: «Все, что от меня зависит, я сделаю». В 16 часов раздался звонок. Секретарь объявила: «Приемная Геращенко». я обалдел, впервые услышав голос председателя по телефону! Виктор Владимирович сказал: «Николай, ну ты чего это там тянешь?» Я растерялся и начал оправдываться: «Ну как же так, здесь все не соответствует нашему законодательству, типовому уставу…» Однако Геращенко меня прервал: «Ты что, все хочешь в типовые документы включить? Это же первый международный банк! А самое главное — у ребят уже виски остывает! Нас в 19 часов ждут на банкете по поводу регистрации банка!»
До семи вечера мы успели выполнить задание. Счастливые и довольные, но замерзшие, в полвосьмого мы прибежали к зданию СЭВ, где уже проходила презентация. В центре огромного зала стоял В.В. Геращенко. Когда я проходил мимо него, он заметил меня и спросил: «Ну как, зарегистрировал?» Я ответил утвердительно, на что председатель сказал: «А мы тут уже обмываем! давай наливай, чокнемся!»
Мы стояли с Геращенко и беседовали, в это время к нам подошел наш непосредственный начальник А.Я. Демянский.
Виктор Владимирович обратился к нему: «Твои орлы с заданием справились!» Анатолий Яковлевич, чтобы поддержать разговор, поведал историю: «Много забавного происходило в этом зале. Видите стеклянную дверь на лестнице? Она, в отличие от стеклянных стен, матовая, а не прозрачная. Знаете, почему? Да потому, что однажды на одном из банкетов председатель Национального банка Монголии прошел сквозь закрытую дверь. Причем он был настолько могуч и так хорошо принял на грудь, что не заметил этого!»
Вот как четко запомнились мне детали этого знаменательного дня.
Когда меня назначили председателем Госбанка СССР, я продолжал уделять внимание ММБ. Мы в банке отслеживали работу ММБ, рассчитывали, что он будет успешно работать. Однако сильно волноваться за его судьбу не приходилось, так как там собрался квалифицированный коллектив.
В конце 1992 года Ассоциация российских банков потребовала наложить двухлетний фриз на регистрацию банков с иностранным капиталом. Инициаторами этой акции были российские коммерческие банки, которые, естественно, боялись конкуренции. В результате 18 ноября
1992 года Верховный Совет отложил принятие поправок к постановлению о порядке введения в действие Законов «О Центральном банке Российской Федерации» и «О банках и банковской деятельности». Поправки предусматривали установление моратория на выдачу иностранным банкам лицензий на осуществление операций в России до конца 1993 года.
Я, представляя тогда в Верховном Совете позицию ЦБ, заявил, что проект постановления вызван в значительной мере опасениями российских частных финансовых структур появлением более респектабельных и лучше подготовленных конкурентов. И сказал, что категорически возражаю против введения в России каких-либо ограничений на деятельность иностранных банков, так как это может привести не только к резкому оттоку инвестиций, но и к санкциям против российских банков, действующих за рубежом. А вот правила, регулирующие деятельность иностранных банковских учреждений, ввести необходимо. И в них, в частности, предусмотреть использование ограниченных лицензий на банковские операции, дающих право иностранным банкам привлекать заемные средства на российском рынке только от банковских структур, а от остальных организаций принимать средства только тем банкам, доля иностранного участия в капитале которых не превышает 50 %.
Очень важная инструкция вышла в июле 1993 года. В ней был определен порядок открытия и ведения уполномоченными банками счетов нерезидентов в рублях. Таким образом, мы расширяли круг операций, который может привлечь на российский рынок западных инвесторов. Одновременно вводилось ограничение: отечественным резидентам запрещалось открывать рублевые счета в российских филиалах иностранных банков.
Парадоксы между тем продолжались. Российские банкиры, настаивая на беспрепятственном создании своих филиалов в регионах России и за рубежом, продолжали требовать запрета на создание филиалов иностранных банков в России. И когда этот коммерческий банк выходил за рубеж, его ожидали встречи с тем самым коллегой, которого он теснит у себя в стране. С этим, в частности, столкнулись Владимир Виноградов (Инкомбанк) и Александр Смоленский (банк «Столичный»), да и некоторые другие российские банкиры. Тем не менее со стороны Инкомбанка тогда прозвучали открытые обвинения в моей заангажированности.
15
Доманов Н.А. — с 1988 по 1991 год ведущий, главный специалист отдела коммерческих банков Госбанка СССР. —